Лондон был город необычайного богатства. До этого Феликсу приходилось видеть чрезмерность роскоши в России и зажиточность в Европе, но не до такой степени. Здесь же никто не ходил в тряпье. Хотя погода стояла теплая, на каждом было надето несколько слоев плотной одежды. Феликс видел извозчиков, уличных торговцев, подметальщиков, рабочих и мальчишек-посыльных – на всех на них были хорошие пальто фабричного пошива без дыр и заплат. Все дети носили сапожки. А все женщины были в шляпах – и в каких шляпах! Огромных, размером примерно с колесо высокого двухэтажного экипажа, украшенных лентами, перьями, цветами и фруктами. На улицах кипело движение. За первые пять минут он увидел больше автомобилей, чем за всю предыдущую жизнь. Казалось, что машин на улицах столько же, сколько и повозок с лошадьми. Все куда-то спешили, пешком ли, на колесах ли.
На Пиккадилли Серкус все автомобили застыли по причине, типичной для любого города: упала лошадь, перевернув повозку. Кучка мужчин пыталась поднять животное и фургон, а стоявшие на тротуаре цветочницы и сильно накрашенные женщины подбадривали их и отпускали шуточки.
По мере того, как он двигался в восточном направлении, его первоначальное представление о неимоверном богатстве несколько приглушилось. Он прошел мимо собора с куполом, называвшегося, судя по купленной им на вокзале Виктории карте, собором Святого Петра, и таким образом оказался в более бедных кварталах. И сразу великолепные фасады банков и контор уступили место рядам небольших домиков, каждый из которых нуждался в каком-либо ремонте. Автомобилей здесь был меньше, зато больше лошадей, но все они выглядели более тощими. Торговля в основном шла с уличных лотков. Не видно было мальчишек-рассыльных. Но босоногих детей попадалось много – правда, это было не так уж важно, ведь в таком климате, как казалось ему, детям и не нужна была особенно обувь.
Чем дальше углублялся он в Ист-Энд, тем более убого все выглядело вокруг. Здесь уже были покосившиеся домишки, запущенные дворы и зловонные улочки, в которых одетые в лохмотья нищие рылись в мусоре, в поисках пропитания. Затем Феликс оказался на Уайтчепел Хай-стрит и увидел знакомые бороды, длинные волосы и традиционные одежды ортодоксальных евреев, крошечные лавки, торгующие копченой рыбой и кошерным мясом: впечатление, будто попал в Россию, в черту оседлости, с той, правда, разницей, что у здешних евреев не было запуганного вида.
Он двинулся в сторону 136-го дома на Джубили-стрит, руководствуясь адресом, данным ему Ульрихом. Двухэтажное строение походило на лютеранскую церковь. Наружная табличка гласила, что «Клуб друзей рабочих и институт» открыты для всех трудящихся независимо от их политических взглядов, но другая табличка раскрывала суть этого заведения, указывая, что оно было основано в 1906 году Петром Кропоткиным. Интересно, сможет ли он встретиться с легендарным Кропоткиным, подумал Феликс.