Лакей же Чарльз рассказал:
– Представляете, что я чувствовал, когда обнаружил, что кареты на месте нет! Я сказал себе: я уверен, что точно оставил ее здесь. А потом подумал: наверное, Уильям ее переставил. Я стал бегать взад и вперед по Моллу, но ее нигде не было. Тогда я возвращаюсь во дворец. «Случилось что-то неладное, – говорю я привратнику, – пропала карета графа Уолдена». А он мне: Уолдена? – да так свысока.
Тут его перебила миссис Митчел:
– Эти дворцовые слуги воображают, что они знатнее аристократов.
– И тут он говорит мне: «Уолден уже уехал, приятель». Я подумал, Боже всемогущий, как же я оплошал! Бегу домой через парк и на полпути нахожу карету, госпожа в истерике, а у милорда на шпаге кровь!
Миссис Митчел сказала:
– И в итоге ничего ведь не было украдено.
– Сумасшедший, – выговорил Чарльз, – настоящий сумасшедший.
Все согласились с этим.
Приготовив чай, повариха сначала налила Шарлотте.
– Как чувствуете себя, миледи? – спросила она.
– О, сейчас с ней все в порядке, – ответила Шарлотта. – Она легла и приняла снотворное. Наверное, уже заснула.
– А джентльмены?
– Папа и князь Орлов в гостиной, пьют бренди.
Повариха глубоко вздохнула.
– В парке грабители, а во дворце суфражистки – просто не знаю, до чего мы так дойдем. – Произойдет социалистическая революция, – сказал Чарльз, – помяните мое слово.
– Тогда всех нас зарежут в постели, – мрачно проговорила кухарка.
Шарлотта спросила:
– А что имела в виду суфражистка, когда говорила, что король мучает женщин? – С этими словами она посмотрела на Причарда, который иногда объяснял ей то, что ей не полагалось знать.
– Она имела в виду принудительную кормежку, – сказал Причард. – Видимо, это весьма болезненно.
– Принудительная кормежка?
– Когда люди отказываются принимать пищу, их кормят насильно.
Шарлотта была заинтригована.
– И как же это делается?
– Разными способами, – ответил Причард, и по выражению его лица было ясно, что он не собирается в подробностях живописать их все. – Один из способов – через трубочку в носу.
Младшая горничная сказала:
– Интересно, чем же их кормят? Чарльз ответил:
– Наверное, супом.
– Просто не могу поверить, – произнесла Шарлотта, – почему же они отказываются есть?
– Это форма протеста, – объяснил Причард, – тогда у тюремных властей возникают сложности.
– Тюремных? – изумленно спросила Шарлотта. – За что же их сажают в тюрьму?
– За то, что они бьют окна, делают бомбы, нарушают порядок...
– Но чего же они хотят?
Тут воцарилась тишина, так как слуги вдруг поняли, что Шарлотта и представления не имела, кто такие суфражистки. В конце концов, Причард объяснил: