– Даже в Лондоне, – согласился с ним Томсон. – В Лондоне во время светского сезона всегда найдутся один-два русских аристократа.
Уолден спросил:
– К чему вы клоните?
Томсон объяснил:
– Интересно было бы выяснить, знал ли преступник чем занимается здесь Орлов, и не явилось ли сегодняшнее нападение попыткой сорвать ваши переговоры?
Уолден засомневался.
– Откуда бы бунтарям узнать об этом?
– Я просто рассуждаю, – ответил Томсон. – А покушение действительно могло бы помешать переговорам?
– Безусловно, – сказал Уолден. От этой мысли ему стало не по себе. – Если бы царю сообщили, что его племянник убит в Лондоне, да еще каким-то революционером, да еще эмигрантом из России, он бы пришел в крайнее негодование. Вы ведь знаете, Томсон, как российские власти относятся к тому, что мы принимаем здесь их политических эмигрантов – наша политика открытых дверей долгие годы вызывала трудности в дипломатических отношениях между нами. А покушение может на целых двадцать лет расстроить всякие русско-английские связи. Ни о каком союзе тогда не может быть и речи. Томсон понимающе кивнул.
– Этого я и боялся. Что ж, сегодня вечером нам ничего больше не сделать. А завтра я поставлю на ноги все отделение. Обыщем парк, допросим ваших слуг и устроим облаву на анархистов в Ист-Энде.
Алекс спросил:
– Как вам кажется, вы сможете поймать того человека?
Уолдену ужасно хотелось, чтобы Томсон ответил утвердительно, но этого не случилось.
– Это будет нелегко, – ответил детектив. – Он, конечно, все продумал заранее, так что у него где-то есть нора, чтобы там пересидеть. А у нас даже нет его точного описания. Если только он не обратится в больницу по поводу ранения, шансы наши не очень-то велики.
– Возможно, он еще раз попытается убить меня, – сказал Алекс.
– Поэтому нам и надо принять защитные меры. Предлагаю вам завтра же покинуть этот дом. Мы снимем для вас, под фальшивым именем, разумеется, верхний этаж в одном из отелей и предоставим телохранителя. Лорду Уолдену придется встречаться с вами тайно, а вам, в свою очередь, безусловно, придется вести весьма замкнутую жизнь.
– Безусловно. Томсон встал.
– Уже поздно. Начнем действовать завтра.
Уолден звонком вызвал Причарда.
– Вас ждет экипаж, Томсон?
– Да. Завтра утром давайте созвонимся.
Причард пошел проводить Томсона, а Алекс отправился спать. Уолден велел Причарду запереть дом, а потом сам пошел наверх. Спать ему не хотелось. Раздеваясь, он позволил себе немного расслабиться и заново пережить все те сложные чувства, которые до сих пор держал в узде. Поначалу он даже ощущал гордость – как никак, думал он, а я вытащил шпагу и прогнал нападавшего: не так уж плохо для пятидесятилетнего подагрика! Но потом его охватила подавленность, когда он начал вспоминать, с каким хладнокровием все они принялись обсуждать дипломатические последствия гибели Алекса – блестящего, жизнерадостного, скромного, красивого, умного Алекса, выросшего на глазах у Уолдена.