Видя расстроенное лицо американца, Лебрюн улыбнулся.
— Друг мой, не забывайте, что вы находитесь в Париже.
— Что вы этим хотите сказать?
— Всего лишь то, что десятилетний участник телевикторины... — тут Лебрюн выдержал эффектную паузу, — вряд ли ответил бы, кто является любовницей премьер-министра.
У Маквея отвисла челюсть.
— Шутите?!
— Какие уж тут шутки. — Лебрюн зажег новую сигарету.
— А Осборну это известно?
Лебрюн пожал плечами.
Маквей насупился.
— То есть вы хотите сказать, что мне к этой девице соваться нельзя. Я правильно понял?
— Правильно, — слегка улыбнулся Лебрюн.
Он считал, что ветерану сыска — даже американцу — не подобает так уж удивляться обычным человеческим слабостям вроде любовной интрижки. Маквей должен понимать, какими сложными и деликатными бывают подобные дела.
Детектив встал.
— Что ж, тогда прощайте. Заеду в отель, и назад, в Лондон. Если у вас появятся еще какие-нибудь подозреваемые, проверьте их для начала сами, о'кей?
— Я ведь и собирался поступить именно так, — усмехнулся Лебрюн. — Это вы настояли на том, чтобы прилететь в Париж.
— Ладно. В следующий раз не забудьте отговорить меня от этого. — Маквей направился к двери.
— Постойте-ка, — сказал Лебрюн, гася сигарету. — Я полдня пытался до вас дозвониться.
Маквей молчал. Его методы расследования никого не касаются, даже если они не всегда законны. Маквей не привык посвящать в тонкости своей методики коллег — будь они французскими полицейскими, сотрудниками Интерпола, служащими Скотленд-Ярда или лос-анджелесской полиции.
— А жаль, что не удалось до вас дозвониться, — сказал Лебрюн.
— В чем дело? — буркнул Маквей, подозревая, что у француза есть для него что-то важное.
Лебрюн достал из ящика стола папку.
— Мы тут расследуем одно дельце... — Он протянул папку Маквею. — Помощь опытного профессионала не помешала бы.
Маквей подозрительно посмотрел на него, потом открыл папку. Там были фотографии мужчины, зверски убитого в какой-то квартире. Крупным планом — колени убитого. Чашечки раздроблены выстрелами из огнестрельного оружия.
— Стреляли из американского кольта тридцать восьмого калибра с глушителем. Пистолет лежал рядом с трупом. Никаких отпечатков, серийный номер сточен, — невозмутимым тоном сказал Лебрюн.
Маквей посмотрел на следующие два фотографии. На первой было раздутое до неестественных размеров лицо.
Выкатившиеся глаза, в которых застыл ужас. Вокруг шеи обмотан провод. На следующей фотографии — область паха. Половые органы начисто отстреляны.
— Господи Иисусе, — пробормотал Маквей.
— Стреляли из того же оружия, — пояснил Лебрюн.