Утром туман рассеялся. Небо было бледным и ясным, и солнце превращало сосульки в сверкающие алмазы.
— Куда делись все вьюги? — спросила Нелльвин, забираясь в телегу. — Этой жрице-ведьме что, надоело нас изводить?
— Наверное, силы бережет, — хмуро отозвался Гвилим.
Они углубились в лес, длинная процессия мужчин, женщин и детей, очень надеясь, что хваленое чувство направления Финн не даст им сбиться с пути. Местами дорога была такой заросшей, что было непонятно, куда идти. Но Финн всегда уверенно указывала путь, и поскольку она всегда оказывалась права, люди скоро стали безоговорочно ей доверять.
Однако их продвижение все-таки оставалось очень медленным, и по мере того, как утекали дни, дурное предчувствие Изабо все крепло и крепло. Она почти не спала, а когда засыпала, ей снились горы, изрыгающие огонь, комета изо льда с огненным хвостом, гигантский вал, несущийся по суше и губящий все живое на своем пути. Однажды ночью она резко проснулась, как от точка, с неистово бьющимся сердцем. Ей приснился бой. Фэйрг с жестоким лицом и толстыми клыками ранил Лахлана в грудь, и Лахлан начал погружаться в темную бездонную воду, все ниже и ниже, пропадая из виду, и вся жизнь в его сверкающих золотистых глазах потухла навсегда. Остаток ночи она пролежала без сна, глядя в туман, чувствуя, как все ее тело наливается свинцовым отчаянием.
Наконец, когда уже все не находили себе места от беспокойства, пейзаж начал медленно подниматься. Из леса выступали холмы, и они снова подошли к реке. Она быстро бежала между заснеженными берегами, на которых громоздились смерзшиеся ледяные глыбы. Высокие вечнозеленые деревья со склоняющимися к земле от тяжести снега лапами пронзали тяжелые низкие облака. Там и сям темноту леса нарушала изящная филигрань голых ветвей.
Расчищать дорогу для телег становилось все труднее и труднее. Аркенинг Грезящая лежала в лихорадке, не узнавая даже лиц, склонявшихся над ней. Энит не могла сделать ни шагу без посторонней помощи, а у детей не хватило бы сил, чтобы идти. Без телег обойтись они не могли.
Каждую ночь зловещая пульсация кометы становилась все ощутимее, пока даже самые близорукие перестали нуждаться в том, чтобы им показывали на нее. Заметнее всего она была на рассвете и на закате, похожая на кровавое пятно, и именно в это время Изабо чувствовала себя наиболее угнетенной. Чем ближе подходила комета, тем ближе придвигались месмерды, пока в лесу у их лагеря туман не начал клубиться каждую ночь. Надо всем висела какая-то мгла, несущая с собой запах смерти, и в этой сырой липкой дымке висели серые призрачные фигуры, глядящие своими непроницаемыми мерцающими глазами, ожидающие своего часа.