Дайд оцепенело повиновался, надавив на грудь Лахлана так, как показала Джоанна, а она тем временем перешла к Диллону, приложив ухо к его груди и пощупав пульс на его обмякшей руке.
— Он еще жив, только очень замерз.
Начался ледяной дождь, проникающий через их мокрую насквозь одежду.
— Нам всем нужно согреться, — сказала она дрожащим голосом. Дайд развернулся и взглянул на сломанные ветви деревьев и вырванные с корнем стволы, разбросанные вокруг них. Внезапно они сползлись в огромную кучу, которая сама по себе вспыхнула ярким пламенем. Фэйрг испуганно вскрикнул и отпрянул.
Дайд давил на грудь Лахлана до тех пор, пока у него не заболели руки и не закружилась голова. Костер горел сильно и ровно, бросая вызов ветру и мокрому снегу. Фотом из темноты выбежала Финн, тащившая за собой Томаса. Он был страшно бледным и тонким, а голубые глаза на прозрачном лице казались нечеловечески большими и яркими.
Томас встал на колени рядом с Лахланом, положив руки на огромную рваную рану на груди Ри. Все смотрели на него, напряженные и полные надежды. Томас поднял жалобные глаза.
— Его сердце перестало биться.
— Ох, нет, — выдохнула Финн. Дайд ничего не сказал.
Томас передвинул руки на голову Лахлана. Он коснулся его висков, глубоких морщин, залегших у него между бровями.
— Может быть, — прошептал он, закрывая глаза.
Очень долгое время не слышалось ни звука, кроме звона оружия с поля битвы, бушевавшей за их спинами.
— Взгляните на его руки, — прошептала Джоанна.
От рук Томаса исходило сияние. Свет становился все ярче и ярче, пока не засверкал, точно звезда. Рваные края раны медленно сошлись и затянулись, оставив лишь небольшой красный шрам. Они увидели, как грудь Лахлана начала вздыматься.
— У тебя получилось! — воскликнул Дайд. Финн радостно завопила. Томас упал на руки Джоанне, и ослепительный свет вокруг его рук померк. Джоанна прижала мальчика к себе, склонившись над ним. Она отчаянно тормошила его, надавливая ему на грудь, выдыхая ему в рот воздух. В конце концов она подняла лицо, искаженное горем.
— Он мертв! — заплакала она. — Ох нет, мой малыш, он умер!
Томас уже однажды спас Ри от смерти, исцелив страшную рану и сам очутившись на краю гибели. Тогда Лиланте Лесная дала ему съесть цветок Летнего Дерева, священного дерева Селестин. Он излечился, а все его силы вернулись, многократно возрастя. Сейчас цветка Летнего Дерева у них не было. Томас Целитель был мертв.
Джоанна, которая всю эту долгую и ужасную ночь была такой спокойной и разумной, теперь совершенно пала духом. Она прижимала худенькое тело мальчика к себе, горько плача. Никто из них не мог успокоить ее.