— У него моя монета, — сказала она.
— Какая монета? — спросил я.
— От моего сына, — ответила она. — Создатель забрал моего сына и сделал из него автомат. У меня было четыре монетки, которые нужно опускать ему в щель в спине, чтобы оживить на один час. Он двигается неловко, и порой кажется, что внутри что-то щелкает, но я люблю его. Я безрассудно истратила три монеты, а этот человек взял последнюю. Других таких больше нет: Создатель сам выплавлял их.
Я хотел подтолкнуть Йозефа носком башмака, но моя нога прошла сквозь него.
— Не знаю, чем я могу помочь, — сказал я.
— Завтра сможешь, — отвечала она. — Еще одну ночь я должна жечь красные огни, и тогда завтра он будет наш.
— Кто «будет наш»? — спросил я.
— Она взяла мою руку и приложила к груди. И это уже была следующая ночь, и Арла рассказывала мне, что задумала. Я должен играть на свирели, которую она мне даст, и заманить Йозефа в переулок за углом. Она будет ждать там.
— Я не умею играть, — сказал я.
— Просто дуй сильнее, — велела она.
Я послушался, но ничего не услышал. Тем не менее Йозеф проснулся, встал, почесал живот и направился ко мне. Ничего не понимая, я стал пятиться по улице, к повороту. Мы уже прошли полпути, когда я увидел, что перед ним скрестив ноги сидит Мойссак. Древесный человек не сводил с нас взгляда, но не двигался и молчал.
Арла стояла между насыпями домов. Когда я выманил Йозефа за поворот, она шатнула вперед.
— Монету, — потребовала она, протянув руку.
К моему удивлению, шахтер повернулся и взглянул на нее. Он был очень похож на своего племянника, только исхудал от долгого пути.
— У меня ее нет, — сказал он, молитвенно складывая руки.
— Где она? — спросила Арла, и ее вуаль сухо зашелестела при этих словах.
— Я ее потерял, — признался шахтер. — Сегодня, в тоннеле. Я столько раз вынимал ее из кармана, чтобы полюбоваться, что, должно быть, в конце концов обронил.
Арла застыла как статуя, и я услышал далекий шум прибоя. Потом она подняла руку и взялась пальцами за нижний край вуали. Когда она подняла вуаль, я закрыл глаза и отвернулся.
Я слышал, как вскрикнул-выдохнул Йозеф, словно из него вытягивали дыхание. Когда я все-таки открыл глаза, вуаль падала наземь, а шахтер лежал мертвым у моих ног. В его коже было не меньше дыр, чем ходов в курганах Палишизы. Арла исчезла, растворившись в шуме волн.
Я, невидимым, оставался там, когда на следующее утро Битон с друзьями обнаружили отсутствие Йозефа. Они собрались на поиски. Мойссак почти сразу наткнулся на него и подозвал людей. Какие бы чары ни навели на шахтеров красные огни, при виде израненного трупа наваждение мгновенно рассеялось.