— Я сбежал, — сказал я ему.
Обезьяна остановилась передо мной, похлопала в ладоши и перекувырнулась назад через голову.
— Выведи меня на берег, — попросил я. — Мне надо убираться с острова.
Он взял меня за руку, и мы пошли. Длинная полоса пляжа открылась перед нами всего через два коротких поворота. Небо начало светлеть, и мне видны были стаи длинноногих птиц, снующих туда-сюда вдоль берега.
Я уже почти спустился к морю, когда позади услышал слабый крик и обернувшись, увидел махавшего мне Молчальника. Горизонт раскололо ослепительно яркое красное солнце, и голова кружилась от чувства свободы. Мне казалось, что при свете дня увидеть выход из положения будет легче. Всего минута безрассудства, а вот возврата уже нет. Запах «розовых лепестков» и парик уничтожили всякие сомнения — на острове всего один безумный капрал. Я не только избил его, но и разгадал его игру, и не сомневался, что наказанием мне будет смерть.
В разгорающемся свете стали видны плавники акул, круживших в четверти мили от берега. В голове мелькали планы спасения. «Если только на той стороне острова найдутся деревья, — думал я, — может быть, удастся построить плот и добраться до большой земли». Мне надо было вернуться в Отличный Город, чтобы спасти Арлу и исправить сделанное. Я понимал, что, сколько бы ни мучился, это ничего не изменит. Вину могло загладить только дело.
Солнце карабкалось вверх по небосклону, становясь менее красным и более ярким. Его тепло проникло в меня до костей и смыло с глаз привычную тень. Небо над головой было совершенно чистым и бесконечно голубым. Время от времени я поворачивался, чтобы охватить взглядом все пространство океана и дюн. Опьяненный красотой Доралиса, я все же не забывал держаться у самого края воды, чтобы волны смывали мои следы.
Около полудня я свернул с пляжа в дюны в поисках места, где можно было бы затаиться и отдохнуть. Соленый воздух действовал на меня как наркотик. На гребне высокой дюны я нашел травянистую лужайку, посреди которой виднелась песчаная впадинка, словно ладонь сложенной чашечкой руки. Спустившись туда, я лег и закрыл глаза, отдаваясь на произвол судьбы.
Я проснулся много часов спустя. Солнце стояло еще высоко, и день был по-прежнему прекрасен. Ветер стал свежее, и сверху мне были видны белые барашки волн. Осмотрев прибрежную полосу, я не увидел ни души.
Развязав бечевку, я должен был крепче сжимать листки «Отрывков», потому что ветер грозил унести их. Откинувшись на спинку своего песчаного трона, я перебирал страницы в поисках места, где остановился накануне. Маттер безжалостно скомкал и перепутал листы, но я скоро наткнулся на картину, изображавшую двоих шахтеров и древесного человека среди льдин полузамерзшей реки.