Продолжая обсуждать план, они совершенно не обращали на нее внимания, и за это она была им благодарна. Несмотря на свои лекарства и упражнения, участия в обсуждении она бы принять, вероятно, не смогла. Само по себе присутствие здесь и смысл творящегося приводили ее в ужас. Инес встала.
– Но знаешь, Неван, мы не можем держать втайне такое развитие событий. – Она смерила взглядом тихую, молчаливую чужачку. – Необходимо будет поставить в известность высшие органы Ядра.
– Я сам намерен этим заняться. Я убежден, что они со мной также согласятся. – Он указал на Лалелеланг. – Она знает, что наше собрание не останется тайной, да она этого и не хочет. Чем больше членов Ядра будут знать о ней, тем больше у нее будет доступа к исследованиям.
– Очень смело или очень глупо, – проворчала Инес.
– Не то и не другое. – Теперь, когда ее судьба – по крайней мере, на ближайшее будущее – была решена, Лалелеланг была не прочь поговорить. – Я просто предана своему делу. И так было всегда.
– Восхитительно, – заявила Инес. – Восхитительная дурость.
– Пожалуйста, если хотите меня каким-либо образом унизить, то сначала подумайте, а потом уже говорите.
Вейс, подумала капитан. Даже если их жизнь на карте – все равно выпендриваются.
– Я рада, Неван, что ты ей так крепко доверяешь, – шепнула Инес, когда уже позже они вместе с Мак-Коннеллом двигались в направлении подпространственной связи, – но будь я на твоем месте, я все равно не спускала бы с нее глаз ни на минуту. Не важно, сколько она настаивает на том, что хочет нас изучать, хочет нам помогать. Все равно – она не человек. Она – вейс.
– И да и нет. Она уже переросла видовую принадлежность. Она чистый ученый.
– Надеюсь, ты прав, – размышляла Инес, когда они сворачивали за угол.
– Я молю Бога, чтобы ты был прав. Поскольку чертовски вероятно, что ты просто попался на наживку, закинутую этой пустозвонной, разукрашенной чужеродной фифочкой.
Если не учитывать бремя, которое она взвалила на себя, подумал он молча.
Душевная смута отражалась на его лице, как порывы сильного, жаркого ветра на вечно меняющемся узоре песчаных дюн. Лалелеланг поражалась богатству выражений, на которые было способно пластичное человеческое лицо. Жесткий клюв вейсов исключал мимику, но народ, к которому принадлежала Лалелеланг, с лихвой компенсировал это захватывающим дух многообразием жестов, несопоставимых по глубине и непостижимых в деталях для большинства других разумных существ.
– Вы по-прежнему в них не уверены, да? Или во мне?
Они шли на утренний брифинг. Он резко взглянул на нее.