На полевых работах, в домах, на лавках у ворот, среди рыбаков и в укромных подземных убежищах сектантов снова и снова заводились разговоры о чудесных делах нового святого. Вспоминали, как он прекратил дождь и как спас одну монашенку из лап дьявола; теперь уже никто не сомневался, что тем загадочным чужаком был не кто иной, как отец Григорий.
Прошло три недели с того времени, как Григорий начал свое суровое покаяние, на двадцать первый день он должен был снова появиться среди людей. Уже ранним утром этого знаменательного дня во дворе и на улице перед домом Ефима собралось много народа, желающего присутствовать при торжественном появлении святого, окончившего покаяние.
На рассвете послышались душераздирающие, молящие вопли, а затем раздался ликующий псалом, после чего голос чудо-человека смолк и ожидающая толпа замерла, затихла. Безмолвно, не двигаясь, затаив дыхание, стояли крестьяне, когда в дверном проеме подземного укрытия из полумрака показалась сильная худая фигура кающегося. Его лицо было бледным до желтизны, как будто вылепленным из воска. На изнуренном, осунувшемся после долгих самоистязаний лице резко выделялся нос. Медленными, исполненными достоинства шагами вышел он из дверного проема и пошел через двор, сквозь ожидающую толпу. От фигуры веяло величавой серьезностью, но светлый взгляд водянисто-голубых глаз светился добротой, весельем и радостью. Крестьяне падали перед ним на колени, целовали ему руки и кричали:
— Отец Григорий! Наш спаситель!
Он остановился, поклонился толпе и, благословив, сказал:
— Я пришел провозгласить радостную весть, которой научила меня мать-земля, весть о спасении во грехе.
Медленно шел он вниз по длинной улице, берегу Туры, и везде, где бы он ни появлялся, перед ним почтительно склонялись люди. Постепенно около него образовался полукруг из молодых девушек и женщин, окруживших его, словно живым венком. Время от времени с веселым, искрящимся взглядом обращался он к одной из них и благословлял ее. Некоторые крестьяне бросались целовать одежды этих женщин, избранных «святым».
На берегу Туры он остановился, повернулся к толпе, прочитал торжественную молитву, благословил людей, следовавших за ним, затем велел им возвращаться, оставив возле себя только нескольких женщин.
Глубоко потрясенные крестьяне по пути домой не раз оборачивались и видели, как «святой», окруженный толпой учениц, направился к видневшемуся за степью лесу и скрылся в нем.
Глава четвертая
Перед верховным духовенством
Студенты и профессора Духовной академии, уже не один час стоявшие в длинном, ведущем к монастырскому приюту, коридоре окружали странного сибирского мужика, почитаемого у себя на родине уже давно святым. Простым паломником пришел он в столицу именно в то время, когда семинаристы с особым прилежанием сидели с утра по поздней ночи, склонившись над толстыми фолиантами. Старец появился в Академии и попросил приюта. И вот теперь студенты и их наставники, привыкшие даже во время отдыха частенько спорить о толковании какого-либо слова и даже буквы в Священном Писании, стояли около этого сибирского крестьянина и с напряженным вниманием слушали его необычные речи.