Господин Манус не был мелочным, и тем самым существенно отличался от бездушных бюрократов в Министерстве внутренних дел. Манус прекрасно знал, что деньги, помещенные в салон Бурдукова, были удачно вложены и их сумма могла увеличиться в десять и даже в сто раз. С помощью Бурдукова ему удалось далеко обойти своего злейшего и сильнейшего конкурента, банкира Дмитрия Рубинштейна, это была победа, увенчавшая его блестящую финансовую карьеру.
Манус, еврей, вышедший из бедных слоев, умел искусно пользоваться политической ситуацией в России для собственных деловых целей. После того как ему удались некоторые крупные денежные операции, он провел свою первую, по-настоящему большую сделку, объединившись с князем Мещерским, страстным поборником православного панславизма, предоставив в его распоряжение свой капитал. С помощью еврейских денег банкира Мещерскому, крупному реакционеру и бывшему другу Достоевского, удалось развернуть в «Гражданине» активную антисемитскую пропаганду, и сам Манус опубликовал в этом журнале под псевдонимом «Зеленый» несколько ультранационалистических статей. Таким образом Манус добился наилучших отношений с влиятельными реакционерами и дворянскими кругами и вскоре прослыл самым богатым и уважаемым финансистом в Петербурге.
Как и все ловкие банкиры, Манус предпочитал оставаться в тени; для него важны были только крупные дела, а не удовлетворение мелкого тщеславия. Он одобрял выдвижение своего сторонника Бурдукова, и тот с помощью денег банкира создал салон, проводил званые обеды и вел дружбу с адъютантами Сабли-ным и Ниловым. Хотя Бурдуков принимал посетителей, просителей, чиновников, министров и офицеров, на заднем плане стоял Игнатий Порфирьевич Манус, «желтый человек», как его обычно называли в Петербурге. Манус оплачивал вино, которым Бурдуков спаивал адъютантов. Манус оплачивал элегантную квартиру Бурдукова, большие и малые займы, предоставление которых помогало поддерживать дружбу с Саблиным. Кроме того, все, что обычно случалось в доме придворного шталмейстера, происходило в интересах «желтого человека» и служило его целям. Таким образом, этому умелому денежному магнату удавалось оказывать поистине значительное влияние вплоть до высших сфер общества, оставаясь постоянно в тени.
Однако сменяющие одна другую денежные операции банкира иногда ставили исполнителей в некоторое затруднение; так, однажды флигель-адъютант Саблин в полном отчаянии написал своему заказчику:
«В последний раз они мне приказали, чтобы я не ругал министра финансов Барка, а третьего дня они даже дали мне строжайшее указание Барка похвалить; сегодня мне вдруг сказали, что я снова должен поносить его. Я хочу настоятельно обратить Ваше внимание на то, что мне некоторым образом трудно, после того как вчера я превозносил этого министра, сегодня снова отрицательно о нем высказываться».