— Что ж, согласен на пари! — Мосли повернулся на каблуках и пошел к себе. — Можешь распрощаться со своим золотым, Чадуэлл! Попомни мои слова, приятель: Доминик женится на этой взбалмошной девчонке! Готов удвоить ставку, если хочешь.
— Хозяин — женится? — затряс головой Чадуэлл. — Разве он не заявлял во всеуслышание, что у него нет времени на подобные глупости? Он — вольная пташка и любит горы. Женитьба не для него, уж я-то знаю.
— Поживем — увидим! — саркастически усмехнулся Мосли, закрывая за собой дверь. — Не он первый…
— Доминик Бодлер? — фыркнул Чадуэлл. — Да ни за что на свете!
Он продолжал что-то бормотать и посмеиваться, даже когда лег в постель и задул лампу.
Глупец Мосли скоро лишится своих денег! Доминик Бодлер не из того теста, чтобы остепениться, он законченный холостяк и бродяга. Городская жизнь быстро ему надоест, и он вернется в милые его сердцу Скалистые горы. Розалин Дюбуа — всего лишь игрушка на время для такого, как его хозяин. Доминик вновь отправится на поиски приключений и вернется в Сент-Луис не раньше, чем лет через пять. Что до его женитьбы… Такая глупость могла прийти в голову только Мосли. И он заплатит за нее двадцать долларов золотом!
Когда на следующий день Чадуэлл вошел в столовую и увидел Доминика, сидящего в одиночестве за столом, он удовлетворенно хмыкнул: хозяин явно страдал от похмелья. Подперев взлохмаченную голову кулаком, он смотрел невидящими красными глазами в одну точку и тяжело вздыхал.
— Добрый день, сэр! — тихо приветствовал его лакей, боясь причинить ему боль громким голосом.
— Разве уже день? Как быстро летит время! — проворчал Доминик и застонал, почувствовав, как собственные слова болезненно отдаются у него в висках и ушах. — Кофе! Принеси мне кофе… — прохрипел он, растирая лоб и затылок ладонями.
Чадуэлл проворно сбегал на кухню за чашкой кофе и поставил ее перед Домиником на стол.
— Вы сегодня не в своей тарелке, сэр! — осторожно заметил он.
Доминик что-то пробурчал в ответ и медленно отхлебнул из чашки.
— Я всегда говорил, сэр, что верный способ забыть женщину — завести себе другую! Это гораздо лучше, чем топить горе в вине, — глубокомысленно наморщив лоб, изрек лакей.
— Разве я говорил о женщинах? — покосился на него мутными глазами Доминик.
— Но об этом нетрудно было догадаться, сэр! — пожал плечами Чадуэлл. — Вы называли то меня, то Мосли одним женским именем, когда мы укладывали вас вчера в постель.
В самом деле? Доминик, опорожнивший целую бутылку бренди, ровным счетом ничего не помнил. Разве только то, что под конец вечера Розалин уже выглядывала из горлышка, и ему приходилось, наполнив бокал, закупоривать бутылку всякий раз, чтобы назойливая малышка не убежала.