Застучали по камням когтистые лапы. Собаки лаяли, подвывали. Злобно кричали люди.
— Они сюда не войдут! — Собственный голос изумил Сетиса: слова, произнесенные шепотом, усилились эхом, многократно отражаясь от сверкающих стен. — Собаки трусят.
— Мой отчим войдет. — Алексос был бледен. — Он не станет терять такое богатство.
Сетис невесело рассмеялся.
— Разве мы не говорили, что Аргелину ты не нужен? Что у него есть собственный Претендент?
Мальчик пожал плечами.
— Я Архон. Какое мне дело до Аргелина? Все егопоступки не имеют никакого значения.
— И, я очень надеюсь, долго он не проживет, — пробормотал Орфет. Он схватил мальчика и подтолкнул его вверх по лестнице из скользких камней, внезапно преградившей им путь. Топот ног за спиной слышался уже совсем близко; казалось, преследователи вот-вот выскочат из-за ближайшего поворота. С трудом карабкаясь вверх, Сетис понял, что пешком от погони не уйти. Орфет тоже это понимал:
— Сюда!
Последняя ступень лестницы, покрытая причудливыми разводами трещин, вывела их в идеально круглую — словно громадный воздушный пузырь в расплавленной толще стекла — пещеру.
В глуби пещеры стояла непроглядная темнота, на полу громоздились высокие кучи круглой стеклянной гальки.
Другого выхода из пещеры не было!
— Что дальше?
— Спокойно! — Орфет по локоть погрузил руки в высокую кучу стеклянных капелек, зачерпнул пригоршню и принялся задумчиво их рассматривать. У него в ладонях скользили и постукивали тысячи гладких шариков.
— Придумал. Мы столкнем на них эти груды.
— Этим их не остановишь!
— У тебя есть идеи получше, писака?
Идей у Сетиса не было. Разве что одна — вернуть мальчишку селянам.
— В худшем случае просто перегородим им лестницу. Выиграем время. Готов? Архон, ты готов? — Орфет нагнулся, широко расставив руки, и сгреб шуршащую груду стекла. Но Алексос не обратил на него внимания. Он опустился на колени и обхватил плечи руками.
— Царица Дождя, — прошептал он.
— Что?! — Сетис в ярости навис над мальчиком. — Шевелись!
— Она здесь! Она пришла!
Мальчишка явно сошел с ума. Все они чокнулись, хотя бы потому, что позволили втянуть себя в эту заварушку. Оказаться запертым в воздушном пузыре с толстым фанатиком и воплощенным Богом! Уж лучше бы он и дальше вел дела с Шакалом.
— Вставай! — Сетис схватил Алексоса за тонкую руку и почувствовал, что мальчик дрожит всем телом. Алексос поднял глаза. Глаза эти изумили Сетиса. Они изменились, стали узкими и холодными, как у змеи. Потом Алексос заговорил, и слова его сочились ядом.
— Не прикасайся ко мне!
Сетис поспешно отдернул руку. Пальцы стали влажными и холодными, как лед.