Откуда она взялась?
Как это может быть?!
Алексос крепко держался за него. Он, казалось, спал на ходу. И тут Сетис заметил свет — не призрачное мерцание воды над камнями, а настоящий — бледный и холодный — отблеск зари. Орфет тоже увидел его: шатаясь под напором воды, раздвигая грудью белую пену, музыкант с усилием брел сквозь поток.
— Вверх! Вверх! Смотри!
* * *
Да, дорога вверх действительно была, но ей ужасно не хотелось по ней идти. Уж лучше спокойно лежать тут, на зеленой траве, и чувствовать, как ее мягкие стебельки щекочут ноги.
— Карабкайтесь! — кричал Орфет, перекрывая грохот водопада. — Там расселина. Можно вылезти через нее.
— Нет, — лениво ответила она. — Не сейчас...
«Надо, Мирани! В земле всегда есть трещины и проходы. По ним ходят Боги, поднимаются из Иного Царства, из ручьев и из тьмы».
— Я не Бог. Мне и здесь хорошо...
"Оракул — это трещина в нашем мире".
— Знаю. Но мне хочется спать.
«И вода, она поднимается, поднимается из глубоких колодцев, ведь правда? Сделай, как он говорит, Мирани. Прошу тебя!»
* * *
И они полезли вверх по черным блестящим камням. Сетис поскользнулся, ударился локтем и выругался. Мальчик впереди двигался легко и радостно, словно полз не по грязной расселине в скале, а весело скакал по игровой площадке. Орфет, шагавший сзади, хрипел и пыхтел, с трудом протискивая свое могучее тело сквозь узкую трещину.
* * *
Все время вверх и вверх. Сквозь кромешную темноту, до тех пор, пока черные камни не начали бледнеть, становясь прозрачными, как будто живая кожа земли раскололась и выпустила их. Сверху протянулась рука, и она увидела его у себя над головой, впереди. Это был юный Бог из храма, он склонился над ней и сказал: «Осталось совсем немного, Мирани. Вот увидишь. Мы выберемся».
* * *
Наверху и в самом деле занимался рассвет. Над пустыней набухала заря, и, когда Сетис выполз на поверхность, над горизонтом, словно приветствуя его, брызнуло лучами солнце. Запыхавшийся Алексос стоял к нему спиной и с широкой улыбкой на устах смотрел на восток. За их спинами тянулись длинные тени и, дробясь в причудливую мозаику, переплетались на камнях. Простирающееся до самого небосклона море переливалось блестками, темное, как вино.
— Да помогите же вылезти! — голос Орфета был хрипл. Они вытащили великана из расселины, и он обессиленно рухнул на песок, кашляя и хватая воздух широко открытым ртом.
Сетис утер пот с лица.
Все трое промокли до костей.
* * *
Руки были прохладны. Они касались ее горящего лица, как вода, и она решила, что всплывает из глубины бассейна, через устилающий поверхность белоснежный ковер лепестков гибискуса. Лепестки облепили ее лицо, застилая взор даже после того, как она открыла глаза, даже когда солнечные лучи ворвались через распахнутое окно в ее комнату.