По середине дороги шла Фиона. По мере ее приближения к воротам все замирали, следя за каждым шагом загадочной чародейки.
Под конец единственным звуком, нарушавшим тишину, стал мягкий перезвон серебряных амулетов, поблескивавших в черных как ночь волосах, свободно распущенных по плечам.
Внезапно откуда ни возьмись, выскочила Коллин и кинулась Фионе навстречу с распростертыми объятиями, но на полпути остановилась и спрятала руки под фартук.
Только теперь до Реймонда дошло, что он видит яркий солнечный луч, пробившийся сквозь тучи. Впервые за все время, что находится в этом замке.
– Ты уверен, что все кончено? – вполголоса спросил он у Дугана.
– Ей было запрещено входить в замок и даже ступать на дорогу, милорд. Да, я уверен! – И Дуган улыбнулся, не скрывая радости.
Реймонд смотрел, как Фиона задержалась перед воротами. Даже издали было видно, что она задыхается от волнения.
Снова все вокруг замерли в тревожном ожидании.
А Фиона все еще старалась совладать с чувствами, бушевавшими в груди. Она снова стала той наивной девочкой, какой была десять лет назад. Напуганной. Одинокой. Выставленной на позор на этом самом месте, оглушенной жестоким приговором. Ее взгляд скользил по чугунным воротам, по подъемной решетке, по надвратным башням. Она еще помнила, как гордо стояли там на своих постах могучие ирландские воины. Воины клана О'Доннел. Фиона помнила, как развевались на ветру флаги и как резали слух грубый хохот и проклятия, несшиеся ей вслед со стен.
Теперь место ирландцев занимали англичане в своих серых накидках. Она провела рукой по своему простому плащу и крепко сжала серебряную брошь с сапфиром, доставшуюся в наследство от друидов.
Десять лет чародейка ждала этой минуты. Десять лет мечтала о том, как вернется домой. Сейчас не имело значения даже то, что в замке хозяйничает английский захватчик.
Она пришла сюда, чтобы защитить свою дочь и свой народ.
Она не постоит за ценой.
Фиона запрокинула голову и глубоко вздохнула, позволив себе вспомнить все: как их схватили и разлучили с Йеном, оставив ее одну отвечать на обвинения перед советом старейшин. Как ей вынесли приговор и как отец сам взял в руки кнут. Казалось, в ушах по-прежнему висит жалобный крик ее матери, умолявшей его остановиться.
Она крепко зажмурилась и тряхнула головой, освобождаясь от призраков прошлого и от мук одиночества, ставшего ее уделом на протяжении долгих десяти лет. «Этот день несет новую надежду!» С этой мыслью Фиона прошла под подъемной решеткой. На миг она задержалась, чтобы осмотреться. Во дворе стояли люди, и они смотрели на нее – они смотрели, а не пытались прятать глаза. Фиона приветствовала их с сердечной улыбкой. Ей отвечали – пусть еле слышно, несмело, но даже этот шепот стал бальзамом для ее истерзанной души. Она окинула взглядом замок и внешние укрепления, отметив заново отстроенные амбразуры и лестницы, ведущие на парапет. В остальном внешний двор все еще оставался запущенным и больше походил на свалку.