Издалека развалины эти производят сильное впечатление. Они занимают довольно большое пространство, и уже шагов за сто от Ашаза между деревьями видны израненные верхушки старинных башен. А вблизи это похоже на укрепленное селение. Повсюду руины заросли деревьями, а одной ели пришлось, чтобы вырасти, пробить свод из тесаного камня. Но большая часть развалин являет собой остатки достаточно скромных строений, в которых дерево и убитая глина частенько заменяют гранит.
Предание гласит, что один из Келюс-Тарридов (такова фамилия этой ветви, весьма влиятельной благодаря, главным образом, своим огромным богатствам) велел возвести валы вокруг небольшого селеньица Таррид, чтобы защитить своих гугенотских вассалов после перехода Генриха IV в католичество1. Звали его Гастон де Таррид, и был он обладателем баронского титула. Если вы приедете к развалинам Келюса, вам покажут дерево барона.
Это дуб. Он врос корнями в землю на краю старинного рва, защищавшего замок с запада. Однажды ночью в него ударила молния. К тому, времени это было уже большое дерево, и оно рухнуло поперек рва. Так оно и осталось лежать, питаясь соками благодаря коре, единственно уцелевшей в месте разлома. Но интереснее всего то, что один из побегов футах в тридцати-сорока от края рва пошел вверх от ствола. Он разросся и превратился в великолепный дуб, в висячий чудо-дуб, на котором тысячи две с половиной туристов уже вырезали свои имена.
К началу XVII века род Келюс-Тарридов пресекся в лице Франсуа де Таррида, маркиза де Келюса, одного из действующих лиц нашего повествования. В 1699 г. маркизу было около шестидесяти. В начале царствования Людовика XIV он прибыл ко двору, но не преуспел там и с неудовольствием удалился. С той поры он жил в своих владениях с единственной дочерью красавицей Авророй де Келюс. В тех местах его прозвали Келюс-на-засове. И вот почему.
На сороковом году маркиз, живший вдовцом после смерти первой жены, которая не одарила его детьми, влюбился в дочку графа де Сото-Майора, губернатора Памплоны. Инеc де Сото-Майор исполнилось семнадцать. Это была истая дочь Мадрида со взором, исполненным огня, и сердцем, еще более пламенным, чем глаза. О маркизе ходили слухи, что его первая жена, все время жившая взаперти в старинном замке и умершая двадцати пяти лет от роду, была с ним не слишком счастлива. Инеc объявила отцу, что никогда не выйдет за этого человека. Но в тогдашней Испании, которую мы знаем по драмам и комедиям, сломить волю юной девушки было куда как несложно. Ежели верить авторам водевилей, алькальды, дуэньи, пройдохи-слуги и даже сама святейшая инквизиция существовали только ради этого.