И меч разом упал на землю струйкой воды. Я бросилась к лежащей на земле Неде. И одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Неда умирает. Ее перламутровая кожа посерела, утратив живое сияние, губы тоже стали серыми, носик заострился, роскошные зеленоватые волосы были похожи на мочалку. А главное, ее опутывала проклятая сеть корявней, прочно приклеив Неду к земле.
Великие Кедры, вразумите! Чистый огонь сжег коряжью сеть в секунду, но здесь Неда — Дитя водной стихии, извечного врага огня. Она погибает. Вот если… Я не успела додумать мысль, а руки уже сами плели узор водного заклятия. Вода услышала и подчинилась: потянулась вверх, пробиваясь сквозь толщу земли к моим рукам. Я ощущала ее ток, ее ускоренный бег к позвавшей и торопила, торопила живительную влагу. Наконец в изголовье Неды вверх ударил невысокий, но обильный фонтан. Вода, взметнувшись над землей, омывала хрупкое тело, удерживая в нем готовую упорхнуть жизнь.
А я представила, что держу в руках большую мягкую губку, и принялась осторожно оттирать опутавшую Неду скверну. Скверна отливала тускло-багровым светом. А я все терла и терла, и приговаривала простенький земной заговор-оберег, с каким, наверное, еще моя пра-пра-прабабка купала внуков:
— Матушка Вода, Государыня Вода, смой-сполощи скорби, болезни, уроки, призоры, ночные переполохи…
И эта долбаная сеть поддалась! Истончилась, побледнела и, наконец, исчезла. А жизнь в русалочке едва теплилась.
— Надо плащ! Завернуть в мокрый, иначе не довезем.
Но плаща ни у кого не оказалось. Какие там плащи, ладно штаны успели надеть, главное было — оружие захватить. Рысь, не раздумывая, стащил с себя рубаху, протянул мне. Вереск уже на лошади, протягивает руки за Недой. Завернула я ее в мокрую рубаху, и Рысь передал ему драгоценный груз. А потом легко поднял меня и посадил в седло к подбежавшей на зов Росинке. И снова лес устилал под копыта коней ровный путь, и снова мы мчались — скорей, скорей! С каждой секундой шансы спасти жизнь маленькой русалке уменьшались, но мы успели!
В общем-то, мы не так уж долго и отсутствовали, часа два или три. Нас ждали. У берега из воды торчала зеленая голова Водяного, — на берегу Нана обнимала Леду, а воины стояли с оружием наизготовку, охраняя женщин. Рысь первым спрыгнул с лошади, принял из рук Вереска бесчувственную Неду и бережно понес ее к воде. Нана знаком велела Водяному держать девчушку на поверхности воды и быстро ее осмотрела. Леда, зажимая рот руками, чтобы не закричать в голос, прижалась ко мне. Голова Неды безжизненно запрокинулась, видно было, что искорка жизни почти угасла. Мне стало так страшно, как никогда еще не было. Я обнимала Леду, гладила ее по волосам и шептала молитвы всем богам и святым подряд, и своим, и местным.