.
Понятие «революционной практики» подводит нас к одному многотрудному и широко оспариваемому понятию марксистской философии, – понятию «насилия».
Характерно, что западные демократии испытывают негодуют по поводу теории, утверждающей, что общественный строй можно сменить путем насильственного захвата политической власти. Но ведь мысль о политической революции, совершаемой с помощью насилия, родилась вовсе не в марксизме; это идея, которой решительным образом руководствовалось именно буржуазное общество на протяжении последних трех столетий. Западная демократия – наследница великой английской, французской и американской революций; русская революция февраля 1917 г. и немецкая революция 1918 г. в свое время горячо приветствовались Западом, несмотря на то что, они свершались с применением насилия. Так что возмущение современного Запада против применения насилия явно зависит от того, кто применяет силу и против кого ее направляет. Само собой понятно, что любая война основана на насилии, самое демократическое правительство опирается на принцип силы, который позволяет большинству выступить против меньшинства, если этого требуют интересы сохранения статус-кво. Негодование против любого применения насилия можно оправдать только с пацифистской точки зрения, полагая, что насилие аморально и недопустимо ни при каких обстоятельствах, либо что оно не может привести к каким-либо положительным результатам (не считая случая непосредственной самообороны). Следует заметить, что хотя Марксова теория насильственной революции лежит в русле буржуазной традиции (исключая Англию и США), Маркс делает знаительный шаг вперед по сравнению с буржуазными теоретиками насилия. Этот прогресс марксистского взгляда на применение силы коренится во всей его теории исторического процесса.
Маркс видел, что никакая политическая сила не может вызвать к жизни ничего принципиально нового, если только это новое не вызрело в недрах общественного и политического развития данного общества. Следовательно, насилие (если оно вообще необходимо) играет роль, так сказать, последнего толчка в развитии, которое в основном уже состоялось само собой. В связи с этим он называет насилие повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым.
Большой заслугой Маркса, которую он признавал за собой сам, было как раз то, что он перешагнул через традиционные буржуазные воззрения и не верил в творческую потенцию насилия, отказавшись от мысли, будто политическое насилие само по себе может обеспечить новый социальный строй. Потому насилие с точки зрения Маркса играло в высшей степени временную роль, а вовсе не роль элемента, непременно и постоянно задействованного при переустройстве общества.