– Оликса вы тоже держали здесь? – спросил я.
– Верно. Второе стойло с этого конца. Но он был здесь всего четыре дня.
– Где начался пожар?
– Ночью загорелась солома, – нахмурился Чаб, – как раз вот здесь. – Мы стояли в центре помещения. – Пламени почти не было. Больше дыма.
– Вы вывели лошадей в паддок перед конюшней?
– Верно. На всякий случай. Но, черт подери, животные так испугались, что разнесли в дальнем конце ограду и выскочили на проселочную дорогу, которая проходит позади. Оликса мы так и не нашли. С тех пор о нем ни слуху ни духу.
Мы поговорили о том, как они искали лошадей на следующее утро. Ладовски сказал, что по всему Кентукки бродят лошади и никто не обратит внимания на потерявшуюся. И хотя за Оликса обещали награду и люди из страховой компании рыскали в округе, как ищейки, жеребца так и не нашли.
– А теперь Крисэйлис, – сочувственно вздохнул я.
– Да. А еще говорят, что молния дважды не ударяет в одно и то же место!
Он, конечно, был огорчен, что племзавод потерял вторую из своих главных приманок, но не очень. Не его деньги были заплачены за лошадь, и, кроме того, он гордился оставшимися пятью производителями и образцовым ведением дела. Я спросил, бывал ли он в Калифорнии.
– Ферма переезжает туда, знаете? – сказал он.
– А вы сами поедете?
– Может, да, а может, нет. Все зависит от миссис, а она никак не может решить. – Он вздохнул и с достоинством принял купюру, которую я дал ему.
Когда я вернулся к бассейну, жена Дэйва уже надела платье, и Эва на подносе как раз уносила пустые бокалы.
– Ну, что вы думаете о ферме?
– Лошади прекрасно выглядят. Особенно жеребцы, просто великолепно.
– Вы бы тоже так выглядели, если бы от вас требовалось только... – начала она и многозначительно замолчала.
Кроме срывавшегося иногда с языка «черт возьми», это была последняя словесная петарда в тот день. Но мое равнодушие к ее выходкам не оказало такого же воздействия на число бокалов виски. Медленно и непрерывно она пила во время обеда и до самого моего отъезда. Тормоза у нее в голове, как и раньше, наполовину действовали, наполовину барахлили.
– Вы женаты? – спросила она, разрезая толстый кусок мяса.
– Нет, – покачал я головой.
– Разведены?
– Нет. Я никогда не был женат.
– Голубой? – Она произнесла это так просто, будто спрашивала: «Удобно ли вам?»
– Нет, – чуть улыбнулся я.
– Тогда почему вы не женитесь?
– Не нашел женщину, которая пожелала бы выйти за меня замуж.
– Не говорите глупостей. Женщины, должно быть, стоят в очереди к вашей постели.
– Это не одно и то же.
– Так вы живете совершенно один? – Она смотрела на меня поверх края бокала.