Полин сидела на диване в гостиной и пила чай. Она смотрела, как я достала из стола три адресованных мне письма и бросила в портфель. Все, я закончила. У меня был чемодан с одеждой и пластиковый пакет со всякими мелочами.
— Это все? Путешествуешь налегке, да?
Я безнадежно пожала плечами:
— Знаю, что мне вскоре придется все отсортировать как следует. Но не сейчас.
— Значит, все это серьезно?
Я взглянула на нее. Карие глаза, как у Джейка.
— Да, серьезно.
— И Джейку не стоит надеяться, что ты вернешься. Каждый день сидеть дома и ждать, что ты вдруг объявишься?
— Нет.
Мне нужно было скорее убираться оттуда, иначе я разревелась бы. Я пошла к двери, сняв по дороге с крючка шарф. На улице было холодно и темно.
— Полин, ты сможешь сказать Джейку, что я поступлю со всем этим... — я широким жестом обвела комнату, все, что мы вместе нажили, — как он решит?
Он посмотрела на меня, но ничего не ответила.
— Ну, тогда до свидания, — сказала я.
Мы смотрели друг на друга. Я видела — она тоже хочет, чтобы я поскорее ушла. Чтобы вволю наплакаться.
— Да, — сказала она.
* * *
— Должно быть, я выгляжу ужасно.
— Ничего подобного. — Он вытер мне глаза и хлюпающий нос подолом рубашки.
— Прости. Но это так больно.
— Лучшие вещи рождены болью. Конечно, это больно.
В другое время я бы это высмеяла. Я не считаю, что боль необходима и действует облагораживающе. Но я зашла слишком далеко. У меня из груди вырвался очередной всхлип.
— И я так боюсь, Адам. — Он не ответил. — Ради тебя я все бросила. О Боже.
— Я знаю, — сказал он. — Знаю, что ты все бросила.
Мы пошли в ресторанчик за углом. Я была вынуждена держаться за него, словно могла упасть, если лишусь опоры. Мы сели в темном углу и выпили по бокалу шампанского, которое сразу ударило мне в голову. Он положил под столом руку мне на бедро, а я уставилась в меню, пытаясь сфокусировать взгляд. Мы съели филе лосося с грибами и зеленым салатом и выпили бутылку холодного зеленовато-белого вина. Не знаю, радовалась я или пребывала в отчаянии. Всего казалось слишком много. Каждый его взгляд был похож на прикосновение, от каждого глотка вина кровь во мне начинала бурлить. Когда я пыталась порезать еду на тарелке, у меня дрожали руки. Когда он под столом прикасался ко мне, мне казалось, что мое тело вот-вот рассыплется на мелкие части.
— С тобой так уже было? — спросила я, и он покачал головой.
Я спросила, кто у него был раньше, и он некоторое время молча смотрел на меня.
— Об этом трудно говорить. — Я ждала. Если я покинула весь свой мир ради него, то ему по крайней мере придется рассказать мне о своей прежней подружке. — Она погибла, — проговорил он затем.