Он и на самом деле был очень любопытным: несомненно, он делал что-то вроде комплексной коррекции балансировки. Было похоже, он старался удерживать красную точку на одной шкале, точно напротив зеленой на другой. Когда красная точка удалялась, он поворачивал ручку, до тех пор, пока она не возвратится на место. Когда они совместились, он крикнул через плечо:
– Видите их?
И доктор Валеска, выглядевшая так, будто молилась, бросила нам через плечо умоляющий взгляд, задрожала и шагнула в темноту, где просто растворилась.
Оставшиеся разом перевели дух.
– Следующий? – крикнул капитан.
И туда же последовал полковник Мартино. Тьма поглотила его, оставив не больше следов, чем при уходе Эдны Валески.
Следующим был я. Тогда я стоял уже не более чем в шеста футах от загадочного штатского. Он резко обернулся.
И я узнал его? Тощий, более беспокойный, но все же тот самый человек
– никаких вопросов.
– Лаврентий! – воскликнул я. – Вы посол Советского Союза Лаврентий Джугашвили?
Его охранник вскинулся:
– Ты что, с ума сошел? Не беспокой доктора Дугласа!
Доктор раздраженно посмотрел на меня.
– Моя фамилия не Джугашвили! – сказал он, повернувшись к монитору. Он дернул ручку настройки, прежде чем сделал знак капитану. – Но это фамилия моего деда! – прибавил он, когда я сделал шаг в темноту.
Когда я был ребенком, я много мечтал – и мои фантазии концентрировались на двух объектах. Первым объектом были космические путешествия, вторым был секс. Основной причиной того, что я хотел стать ученым, было то, что я мог бы посещать иные миры. Я никогда не оставлял этой надежды, просто она медленно испарилась с годами.
Другую фантазию я не оставлял никогда. У меня была самая лучшая коллекция непристойных книг. Порносеансы тогда еще не были легальными, но были места, где за два доллара вы могли пройти в комнату с платным кинопроектором и посмотреть грубые черно-белые фильмы Тайдхуаны и Гаваны (длительное время я был убежден в том, что мужчина не мог заниматься любовью с женщиной, иначе чем в черных чулках и в маске). Я обменивался своими фантазиями со сверстниками из шахматного клуба и теннисной команды. Каждую ночь, когда ложился спать, я воображал сценарий идеального соблазна: тонкая ткань женской ночной рубашки, пьянящая прохлада постели, шелковая простыня…
Потом наступило четвертое июля. Пегги Хофстадер!
Ее дом находился около озера. Мы стояли вдвоем на крыше и наблюдали фейерверк. Я умудрился тогда выпить две бутылки теплого, отвратительного на вкус пива. И когда фейерверк взорвался, заполнив все небо, я ощутил, как рука Пегги тянется к моему члену, и понял, что меня провоцируют. Фантазия внезапно стала реальностью. Без всякой подготовки я исполнил дебют, делал то, что сделали бы и вы на моем месте руками и ногами, различными частями тела.