Я не мог найти нужных слов.
Резко хлопнули ставни, как только горилла Мо отошел от стены и перехватил мой взгляд. Он стукнул по решетке лапой: я отскочил, когда в глаза попали чешуйки ржавчины.
– Рад! – глумился он. – Забудь про это: она не для таких паршивых арестантов, даже если и относится незаслуженно хорошо!
Он исчез, и я услышал скрип открываемой двери.
– Бог знает почему она считает, что вам это не по душе, – ворчал он, выгоняя нас наружу. – Ко она приготовила вам такую же жратву – и предлагает пообедать в своей комнате с кондиционером.
Еда на картонных тарелочках была из мексиканской кухни и почти холодная… да, в этой части Нью-Мехико нет ничего ниже комнатной температуры. В комнате, как и было обещано, кондиционер… Мало того, здесь находились и наши двойники… и нагретых тел было слишком много, чтобы температура комнаты повысилась.
Я уселся рядом со своим двойником, и мы посмотрели друг на друга.
– Эй, Дом!.. – начал я.
Он подивился.
– Обычно, меня зовут Ники! – сказал он. – Правда ли, что вы видели ее у себя? Она засадила меня надолго. – Я только открыл рот, чтобы спросить, кого он имеет в виду, но мой двойник не останавливался. – А вы в самом деле сенатор?
– С 1978 года. От штата Иллинойс.
– Никогда не говорил с настоящим сенатором! – Он заулыбался. – Особенно когда он – это я. Как мне вас называть?
– В таких обстоятельствах достаточно называть меня Домом. А вас? Ники? Это смешно почему-то. Даже когда я был маленьким, мама не называла меня Ники.
– Моя тоже! Но когда я ездил к адвокату, посоветоваться по работе, он сказал, что имя Доминик очень похоже на слово доминировать и клиентам это может не понравиться. Я кредитный маклер!.. – он запнулся, разжевывая бобы. – Дом? А как же вы сделались сенатором?
Подразумевалось, конечно же, когда я просто никто! Как вы ответите на подобное? Я не мог сказать: «Потому что я победитель, а ты обыватель!» Это было бы непростительно и лживо, ведь мы один и тот же человек. Что же такое произошло в его мире, сделавшее мою нежную скрипачку безжалостной охотницей на людей, а меня – изумленным простаком?
Шанса узнать это не было: в комнату вошел Мо, волоча картонный ящик, словно он был очень тяжелым, за ним Найла Христоф. Теперь она была одета в юбку и скромную блузку с длинными рукавами. Одежда ее откровенно обтягивала, и я был уверен, что под ней не надето белье.
– Вас удовлетворил обед, приятели? – весело поинтересовалась она. – Ужин будет еще лучше! Я уезжаю в Альбукерк, чтобы переговорить по надежной линии с Вашингтоном, надеюсь, они скажут, что делать.