Григ вошел сам. Без охраны, со свободными руками и ногами. Вошел твердым шагом, высоко держа голову и гордо выпрямив спину. Только в глазах никакого прежнего блеска – дымка безразличия и тоска усталости.
Не очень высокого роста, прекрасно сложенный, светловолосый, с благородными тонкими чертами лица и глубоким взглядом умных, больших, темных глаз – на несколько секунд Линти залюбовалась хорошо запомнившимся образом. Ей опять захотелось спросить себя: чем этот юноша, собственно, так очаровал первую красавицу и самую знатную невесту столицы цивилизации? Встречались и симпатичнее, и крепче, и удачливее. Балансом между звериной безрассудностью и детской наивностью? Нераскрытым потенциалом, обещавшим стать самым высоким в истории человечества? Загадкой, которая жила в каждом представителе его ушедшего в мифы народа, а в нем, заслужившем трон последнего из Отцов, казалась особенно интересной? Или же просто его к ней отношением – как к некому чуду, чему-то неземному и сверхъестественному, как к существу, заслуживающему самой теплой заботы и самой сильной любви?..
Линти оторвалась от своих мыслей и только тогда осознала, что все еще стоит неподвижно. Она не видела Грига с момента, когда тот потерял сознание и упал на пол в порту «Ослепительного». Она сотни и тысячи раз представляла, как бросится ему на шею, как ощутит щекой тепло его кожи… Однако же она продолжала стоять. Наверное, она чувствовала взгляды ученых и Симлаура, ей мешали сознание, что за ними следят, нежелание выдавать свои тайны и эмоции. А что сдерживало Грига? Он смотрел так, словно перед ним вообще никого не было!
«Это действительно я!» – Линти послала приветливый импульс, вложив в него радость, которую старалась скрыть от навязчивых зрителей.
«Я знаю, – отозвалась мысль Грига. Взгляд упал на лицо девушки, но остался таким же отрешенным, едва-едва блеснув неуловимой и тут же подавленной эмоцией. – Рад, что с тобой все в порядке!»
«Я не вижу, чтобы ты радовался, – Линти почувствовала себя задетой. – Ты ЗНАЛ, что со мной все хорошо».
Его глаза чуть-чуть прояснели.
«Линти, я не хочу ничего чувствовать. Я умер. Для себя и для тебя тоже. Я ушел как мужчина!»
«По-моему, ты жив?» – насмешливо хмыкнула альтинка.
«Существовать и жить – не одно и то же!»
«А кто заставляет тебя „существовать“? Чего ты раскис? Живи! Думай! Надейся!»
К ее удивлению, губы Грига тронула слабая улыбка.
«Видишь, мы поменялись ролями».
Линти улыбнулась в ответ. Ей показалось, что Брат притворялся, изображая из себя обреченного и покорного.
«Согласна. Теперь моя очередь тебя спасать!»