Как и велено, впереди всех после третьего. Плохой, опасный прыжок — казалось, всеми четырьмя ногами зацепился за препятствие, вместо того чтобы поднять их, — точно так же, как в учебном заезде дома.
Мы грохнулись на траву вместе, и двадцать две лошади взяли препятствие после нас.
Лошади сделали что могли, чтобы не наступить на лежащих человека и коня, но их было слишком много, скакали они слишком быстро, и было бы чудом, если бы нас не задели. В таких случаях невозможно даже сказать, сколько пронеслось надо мной копыт, — это всегда происходит слишком бистро. Чувствуешь себя тряпичной куклой на стемпиде (Стемпид — канадский конноспортивный фестиваль.).
Такое бывало и прежде. Может случиться и в будущем. Я лежал на боку в неудобной позе и смотрел на ближайший клок травы, думая, как же по-дурацки я зарабатываю себе на жизнь...
Я чуть не рассмеялся. Ведь и прежде об этом подумывал. Каждый раз, как падал носом в грязь.
Тут набежали санитары, мне помогли встать. Вроде бы ничего не сломал. Слава Богу, у меня крепкие кости. Я обхватил себя руками, словно так меньше будет болеть.
Лошадь встала и удрала, целая и невредимая. Я доехал назад к стойлам в санитарной машине, показал врачу, что я вообще-то цел и, морщась, медленно переоделся.
Когда я вышел из весовой, большинство народу уже разбрелось по домам, но Гарольд стоял там вместе с Беном, его старшим выездным конюхом.
— Ты в порядке? — спросил Гарольд.
— Да...
— Я отвезу тебя домой, — сказал он. — Бен пригонит твою машину.
Я увидел на их лицах искреннюю тревогу и не стал спорить. Порылся в кармане и дал Бену ключи.
— Ну ты и грохнулся, — сказал Гарольд, выезжая из ворот. — Прямо жуть.
— Мгм.
— Я был прямо вне себя от счастья, когда ты встал.
— А с конем все в порядке?
— Да что ему будет, скотине неуклюжей!
Мы ехали к Ламборну в мирном молчании. Я чувствовал себя разбитым, меня знобило, но это пройдет. Это всегда проходит. И будет проходить, пока я не стану слишком старым для этого. Я подумал, что душой я постарею куда раньше, чем телом.
— Если Виктор Бриггз снова сюда приедет, — сказал я, — ты мне сообщишь?
Он искоса глянул на меня.
— Хочешь с ним повидаться? Ничего хорошего из этого не выйдет, сам знаешь. Виктор всегда делает то, что он хочет.
— Вот я и хочу знать, что он хочет.
— Почему ты не оставишь все как есть?
— Потому что это плохо. Я оставлял все как есть. Это не помогает. Я хочу поговорить с ним. Не беспокойся, я буду дипломатичен. Я не хочу терять эту работу. Не хочу, чтобы ты потерял лошадей Виктора. Не беспокойся. Я все понимаю, я просто хочу с ним поговорить.