— Да. Все в порядке.
Она встала и пошла за стаканом, обсуждая мое поведение с Джереми.
— Если он хочет лежать на лестнице, пусть лежит. Он тысячи раз падал и ломался. Он знает, что лучше.
“Господи, — подумал я. — Девушка, которая понимает. Невероятно”.
Они с Джереми засели на кухне и стали пить мое вино. А на лестнице дела пошли лучше. Я осторожно попробовал пошевелиться — спазмов не было. Я выпил немного шампанского. Рот драло, но мне стало получше. Я почувствовал, что вскоре смогу сесть.
Снова позвонили в дверь.
Прямо поветрие какое-то.
Клэр подошла отпереть дверь. Я был уверен, что она не впустит никого, кто бы это ни был, но это оказалось невозможным. Девушка, позвонившая в дверь, не собиралась ждать на пороге. Она влетела в дверь, снеся в сторону протестующую Клэр, и я услышал цокот каблучков — она шла через холл ко мне.
— Я должна видеть, — безумно кричала она. — Я должна убедиться, что он жив!
Я узнал ее голос. И мне незачем было смотреть, как это безумно-прекрасное лицо при виде меня застыло от потрясения.
Дана ден Релган.
— О, Господи, — проговорила она.
— Я, — ответил я распухшими губами, — жив.
— Он сказал, что вас просто... приложат...
— Мордой об пол, — добавил я.
— Ему было все равно. Он словно не понимал… если бы они вас убили... к чему бы это привело. Он просто сказал, что их никто не видел, их никогда не возьмут, так чего же волноваться...
— Значит, вы знаете, кто это сделал? — решительно спросила Клэр.
Дана тревожно глянула на нее.
— Мне надо поговорить с ним. Наедине. Понимаете?
— Но он... — Клэр осеклась. — Филип?
— Все в порядке.
— Мы будем на кухне, — сказала Клэр. — Кричи, если что.
Дана подождала, пока она уйдет, а затем уселась рядом со мной на лестнице полулежа, чтобы быть поближе ко мне. Я смотрел на нее сквозь щелочку меж век одним глазом. Вид у нее был безумный и встревоженный, но я не понимал, почему. Конечно, она волновалась не за мою жизнь, поскольку теперь она видела, что я жив. И не из-за моего молчания, поскольку самое ее присутствие было признанием, что дело могло обернуть для меня еще хуже. Золотистые волосы мягко падали вперед, словно готовы были коснуться меня. Аромат ее духов я ощущал даже своим разбитым носом. Шелк ее блузки щекотал мою руку. Этот голос с каким-то вселенским акцентом... он умолял.
— Пожалуйста, — сказала она, — прошу вас.
— Пожалуйста... что?
— Как мне упросить вас?
“Она, — подумал я, — невероятно привлекательна даже в таком волнении. Я только раз видел ее прежде, и не чувствовал этого, поскольку раньше она только мимоходом дарила меня пустой, ничего не значащей улыбкой, а теперь она со всей мощностью переключилась на меня. Я уж начал думать, что, если смогу, помогу ей”.