— Кокаин, — сказал он наконец. — Белый порошок. Его нюхают. Очень модно. А эти глупые девочки... у них носик впадает, когда кости растворяются, и кому тогда они нужны?
Мы с Гарольдом оба в изумлении уставились на него, поскольку такой длинной речи мы никогда не слышали, и уж точно, что он никогда не высказывал нам своего мнения.
— Его поставляет Лэнс Киншип, — оказал он. — Его приглашают на приемы за то, что он с собой приносит.
Лэнс Киншип встал, стряхнул пыль с брюк и со свирепым видом поправил на носу очки.
— Если я хочу поговорить с Даной, я буду в ней говорить, — сказал он.
— Пока я здесь — не будешь.
Все клубные манеры ден Релгана мигом улетучились, и коренная порода поперла наружу. “Бандюга, — подумал я. — Страшный враг, даже если он на сей раз и прав”
Но Лэнса Киншипа не так-то просто было утихомирить.
— Маленькие девочки не всегда любят, когда папочки присматривают за ними, — злобно проговорил он, и ден Релган ударил его — резко, сильно, с хрустом, прямо в нос.
Крови было изрядно. Лэнс Киншип пытался стирать ее руками, но только все сильнее размазывал по физиономии. Она потекла по рту и подбородку и закапала большими пятнами его замшевый оливковый пиджак.
Лорд Уайт, которому все это страшно не понравилось, протянул Киншипу двумя пальцами гигантский белый платок. Киншип схватил его, не сказав “спасибо”, и попытался остановить кровь. Платок пропитался красным.
— Может, первую помощь? — сказал лорд Уайт, оглядываясь по сторонам. — Н... Нор, — просиял он, — вы знаете, где тут медпункт? Не отведете этого джентльмена туда? Вы очень любезны... — он показал мне рукой.
Но, когда я протянул руку к оливковому рукаву, чтобы отвести Киншипа туда, где ему поставят холодный компресс и окажут первую помощь, он дернулся в сторону.
— Ну, так кровите, — сказал я.
Злые глаза сверкнули на меня из-за очков, но он был слишком занят вытиранием носа, чтобы отвечать мне.
— Я покажу вам, — сказал я. — Идите за мной, если хотите.
Я направился от круга к крашенному в зеленый цвет домику, где по-матерински добрые леди ждут, чтобы залатать раненых. Но пошел за мной не только Киншип, но и ден Релган. Я слышал его голос так же ясно, как и Киншип, и смысл его слов был очевиден.
— Если ты еще раз подойдешь к Дане, я тебе шею сверну!
Киншип снова не ответил.
— Ты слышал, гад, сутенер поганый? — крикнул ден Релган.
Мы достаточно далеко ушли, чтобы люди загородили нас от тех, кто стоял у весовой. Я услышал позади шум потасовки и оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Киншип умелым каратистским ударом бьет ногой ден Релгана в пах. Киншип повернулся ко мне, еще раз зло посмотрел на меня поверх покрасневшего платка, который все время прижимал к носу.