На следующий день я зашел в контору и пригласил Саймона на ленч в пивную. Мы устроились за стойкой, и он привычно сгорбился над своей кружкой, очень напоминая верблюда на водопое.
— Так-то лучше, — сказал он, когда пива в кружке сильно поубавилось. — Ну как вчерашний перелет?
— Все в порядке.
Он задумчиво посмотрел на меня и спросил:
— Ты часом не падал с лошади в субботу?
— Нет, наоборот — выиграл, а что?
— Как-то скованно двигаешься.
— Ты бы поглядел на другого парня, — улыбнулся я в ответ.
Лицо Саймона расплылось в понимающей улыбке. Он усмехнулся:
— Я, кажется, уже поглядел. У Билли под глазом хороший фонарь.
— Ты его уже видел? — удивленно спросил я.
— Да, — кивнул Саймон. — Он побывал у нас утром. Общался с Ярдманом.
— Излагал свою версию?
— А что случилось-то? — поинтересовался Саймон.
— Билли полез в драку, — ответил я, пожимая плечами. — Ему очень не нравится мое происхождение. Абсурд какой-то. Мы не выбираем себе родителей.
— Ты к этому слишком серьезно относишься, — заметил Саймон, заказывая еще кружку.
Я покачал головой в ответ на его приглашение повторить и сказал:
— А как бы ты себя чувствовал, если бы был вынужден сталкиваться с этим изо дня в день? Если бы к тебе относились как к негодяю, болвану или завидному жениху? — Я, конечно, преувеличивал, но не слишком.
— Последнее как раз не так уж плохо, — улыбнулся Саймон.
— Половина лондонских мамаш пытаются тебя заарканить, — мрачно продолжал я, — а твоя собственная их только поддерживает.
— Невелико горе! — отозвался Саймон, решительно отказывавшийся увидеть в этом что-либо плохое.
— Им нужен не я, а мое имя. Титул. А остальные именно из-за этого титула и желают моей смерти.
— Ну, таких, как Билли, немного.
— А французы в конце восемнадцатого века? А русские в тысяча девятьсот семнадцатом? Они как раз были такими же, как Билли.
— Англичане любят свою аристократию.
— Ничего подобного! Они, правда, не собираются ликвидировать ее как класс, но только потому, что из-за аристократов хроника светских скандалов получается еще пикантнее. Но они делают все, чтобы лишить аристократию малейшего влияния. Для них мы только курьез, анахронизм, старомодные болваны. Они убеждают в этом всех вокруг, чтобы обезвредить нас, чтобы никто и не думал принимать нас всерьез. Взять хотя бы сегодняшнее отношение англичан к палате лордов. Да и тебе кажется смешным, что я устроился на эту вот работу, хотя ты совсем не удивился бы, если бы мой отец был фермером, учителем или владельцем пивной. Но я живу в сегодняшней Англии, а не в туманном прошлом. Я не анахронизм. Я Генри Грей, родившийся точно так же, как и все остальные. Я появился в этом мире и хочу жить, как все люди. Я хочу жить нормальной жизнью, а не призрачной жизнью бездельника, от которого требуется только одно: родить наследника, чего так жаждут мои родители.