— Ясно, — отозвался я. — А если вы не хотите лететь, то летят Билли и Альф, так?
— В общем-то да, — сказал Тимми, закрепив окончательно брусья бокса и вытерев руки о штаны.
Я вспомнил, как Саймон говорил, что мой предшественник Питерс очень любил качать права. Похоже, своим антиэксплуататорским пылом Конкер заразился именно от него. На самом деле я понимал, что у них со свободным временем дело обстоит очень даже неплохо. Разумеется, доставка груза туда и обратно за один день означала часов двенадцать работы, но две такие поездки за семь дней вовсе не были каторгой. Интереса ради я стал подсчитывать, сколько я работаю в неделю, и никак не выходило больше сорока часов. «Они сами не понимают, как им повезло», — подумал я с усмешкой и помахал рукой работникам, чтобы они убрали трап.
В самолете было шумно и тесно. Проходы вокруг боксов были такими узкими, что двоим никак было не разминуться. Кроме того, передвигаться взад и вперед можно было, лишь согнувшись в три погибели. Самолет, как правило, выполнял пассажирские рейсы, и справа и слева имелись низкие полки для багажа. Полки, правда, откидывались, но задвижки плохо их держали, и потому гораздо проще было оставлять их опушенными, чем рисковать в любой момент получить полкой по голове. В сочетании с цепями, протянувшимися во все стороны на высоте лодыжек, это создавало самые плохие условия работы за всю мою недолгую карьеру. Но Конкер, как ни странно, не жаловался. Похоже, ему не случалось летать с Питерсом на «ДС-4».
После взлета, убедившись, что лошади в порядке и не волнуются, мы отправились выпить кофе. Бортинженер, высокий худой человек, имевший привычку, задавая вопрос, быстро поднимать и опускать бровь, разливал кофе в пластмассовые стаканчики. Он уже наполнил два, на которых фломастером было выведено: «Патрик» и «Боб», и отнес их в кабину командиру и второму пилоту. Затем, спросив наши имена, написал их на стаканчиках.
— У нас их не такой большой запас, чтобы каждый раз выбрасывать, — пояснил он, протягивая мне стаканчик с надписью: «Генри». — Сахар? — Он вынул мешок с двумя фунтами гранулированного сахарного песка и красную пластмассовую ложку. — Я знаю, как вы пьете кофе. Командир тоже пьет с сахаром.
Мы пили горячую коричневую жидкость. Кофе там и не пахло, но если принять во внимание, что этот неизвестный напиток утолял жажду, было неплохо.
Вокруг все дребезжало от вибрации и рева моторов, кофе плескался в стаканчиках. Бортинженер осторожно прихлебывал из стаканчика с надписью: «Майк».
— Хороший груз везете, — заметил он. — Будущих мамаш, значит?