Если он говорил именно то, что думал, я решил воспользоваться моментом.
— В таком случае мог бы я взять отгул на три дня через две недели? В Челтенхеме разыгрывается Золотой кубок, и мне надо там выступать.
Он кивнул и сказал:
— Назовите точные даты, и я не буду назначать на них перевозки.
Я сразу же сообщил, в какие дни буду занят, и отправился в кабинет Саймона, размышляя на ходу, что с Ярдманом удивительно легко ладить, что бы мне ни подумалось о нем поначалу, особенно в первую встречу.
На стене кабинета Саймона висело расписание перелетов. Следующий был во вторник, в Нью-Йорк. Три доставки на прошлой и этой неделе были вычеркнуты, что, как сказал Ярдман, и стало ударом для фирмы. Фирма была слишком маленькой, чтобы выдержать потерю постоянных клиентов. Ярдман подтвердил по телефону, что поездка во вторник не отменяется, и в его голосе звучало такое удовлетворение, что я понял: он уже собирался отменить и ее, когда вдруг появился я. Я сказал, что получу все необходимые бумаги в понедельник и буду в Гатвике точно в назначенное время во вторник утром. Это означало длинный уик-энд и четкое осознание того, как я его проведу. С удовольствием я покинул мрачных родственников, послал телеграмму Габриэлле, взял билет на дневной рейс «Алиталии» и полетел в Милан.
Три недели и три дня разлуки ничего не изменили. Может, я и позабыл какие-то черточки ее лица, может, ее нос казался чуточку длиннее, чем я думал, а выражение лица более серьезным, но при виде Габриэллы мое сердце снова учащенно забилось. Сначала в ее взгляде мелькнула тревога — а вдруг я изменил к ней отношение? Но когда она убедилась, что это не так, то засияла.
— Я получила телеграмму, — сказала она, — и поменялась с одной из наших девочек. Мне не придется работать в магазине ни в субботу, ни в воскресенье. — Она помялась и, покраснев, добавила: — Я упаковала сумку и сказала сестре, что проведу пару дней у подруги под Генуей.
— Габриэлла! — воскликнул я.
— Я поступила неправильно? — тревожно спросила Габриэлла.
— Ты поступила великолепно, — отозвался я, полагая, что нас ожидают отдельные мелкие неудобства днем и необходимость спать по разные стороны стены ночью. — Это так прекрасно, что просто даже не верится.
Затем мы отправились на станцию, сели в поезд и, следуя принципу лгать не больше, чем того требует необходимость, отправились в Геную. Мы заказали себе по номеру в большом безликом отеле, полном занятых своими делами бизнесменов. Оказалось, что наши номера на одном этаже — через четыре двери.
Когда мы сели за столик уютного ресторанчика, Габриэлла сказала: