— Завтра утром ты поедешь назад в Милан и отыщешь его, — сказала Габриэлла.
— Но я же не говорю по-итальянски.
— Тебе, разумеется, не обойтись без переводчика. А переводчиком у тебя буду я.
— Лучшего переводчика и быть не может, — рассмеялся я.
Беззаботно болтая, мы дошли до отеля.
— Ну как таблетки? — спросил я.
— Отлично. Я дала их жене булочника. Обычно она работает нормально, но стоит ей забеременеть, и ее начинает тошнить от одного вида теста. Булочник очень сердится, потому что ему приходится нанимать помощника. Он плохой католик, — рассмеялась Габриэлла. — Он выпекает для меня огромный кремовый торт, когда я приношу таблетки.
В отеле никто не проявлял к нам ни малейшего интереса. Я прошел прямо в халате к ее номеру и постучал. Она открыла мне тоже в халате и, впустив, заперла за мной дверь.
— Если бы моя сестра увидела нас, с ней случился бы припадок.
— Если хочешь, я могу уйти.
— Неужели сможешь? — спросила Габриэлла, обнимая меня.
— Мне это будет нелегко...
— Я не требую твоего ухода.
Я поцеловал ее и сказал:
— Боюсь, теперь это и вовсе невозможно.
— Я согласна, — сказала Габриэлла и радостно вздохнула. — Раз так, давай получать от общения удовольствие.
За этим дело не стало.
Утром мы поехали обратно в Милан. Мы сидели в вагоне и украдкой держались за руки, словно этот контакт мог удержать воспоминания ночи.
Я и не представлял, как приятно держать за руку девушку. Я словно включился в электрическую цепь — теплую, приятную и все же находящуюся под высоким напряжением.
Мы были вместе, и это радовало. В остальном нас ожидали разочарования. Мы так и не напали на след Саймона.
— Не мог же он раствориться, — сердито буркнул я, когда мы вышли на холод из очередной больницы. И здесь нас тоже ожидала неудача, хотя местный персонал потратил немало времени, чтобы проверить, не поступал ли к ним кто-то соответствующий нашим описаниям за последние десять дней.
— Где же еще нам его искать? — грустно спросила меня Габриэлла. В ее голосе и осанке чувствовалась усталость. Она весь день держалась молодцом — постоянно переводила мои вопросы и полученные на них отрицательные ответы. Она держалась спокойно и по-деловому, и не ее вина, что мы так ничего и не узнали. Мы побывали в полиции, в государственных учреждениях, в похоронных бюро. Мы обзвонили все миланские отели — он не останавливался ни в одном.
— Может, порасспросить таксистов в аэропорту? — наконец предложил я Габриэлле.
— Но их так много. Кто запомнит человека, прилетевшего уже много дней назад?
— У него не было багажа, — в очередной раз повторил я стандартную фразу. — Он и сам не подозревал, что отправится в Милан. Он не мог спланировать это заранее. У него нет итальянских денег, он не говорит по-итальянски. Куда он направился? Что предпринял?