Я был безмерно тронут. Я не заслужил этих слез. Я стал пристыженно вытирать их и понял, почему люди говорят, что любовь причиняет боль, почему Купидона изображали с луком и стрелами. Любовь и впрямь пронзает сердца.
Лишь когда на следующий день мы сели в ранний поезд на Милан, Габриэлла впервые заговорила о деньгах. По ее смущению я понимал, что она боится меня обидеть.
— Я скоро верну тебе деньги за отель, — сказала она, пытаясь говорить спокойно, хотя это и стоило ей некоторых усилий. Когда мы спускались вниз, я сунул ей в руку банкноты. Она не хотела, чтобы я платил за нее при всех, а у самой Габриэллы таких денег не было.
— Ни в коем случае, — сказал я.
— Просто отель оказался куда дороже, чем я думала...
— В больших отелях на тебя обращают меньше внимания, — рассмеялся я.
— И все же...
— Нет.
— Но ты же не много зарабатываешь. Ты не можешь позволить платить за все — за отель, за поезд, за обеды...
— Я заработал деньги, когда выиграл скачку.
— И тебе этого хватило на все?
— Я выиграю еще одну скачку, и будет порядок.
— Джулио не нравится, что ты возишь лошадей, — сказала Габриэлла со вздохом. — Он говорит, что если бы ты был хорошим жокеем, то занимался бы этим все время.
— А что делает Джулио?
— Работает в налоговом управлении.
— А! — улыбнулся я. — Ну, может, ему станет легче, если он узнает, что мой отец оставил мне достаточно денег, чтобы я мог тебя навещать, — по крайней мере, когда я их получу.
— Я не буду ему этого говорить. Он судит людей по тому, сколько у них денег.
— Ты хочешь выйти за богатого человека?
— Но не для того, чтобы доставить удовольствие Джулио.
— А кому же? Себе?
— Пусть он будет не богатый, но и не бедный тоже. Я не хочу ломать голову, как купить детям башмаки.
Я погладил ее пальцы и сказал:
— Пожалуй, мне придется выучить итальянский.
— А что, английский — трудный язык? — блеснула она улыбкой. — Можешь попрактиковаться со мной. Если ты будешь меня часто навещать. Если не станешь откладывать деньги отца на черный день.
— Думаю, нам хватит, — сказал я, с улыбкой глядя в ее темные глаза. — По крайней мере, на башмаки детям.
* * *
На следующий день я отправился с лошадьми в Нью-Йорк, несмотря на неистовые протесты семьи. В доме по-прежнему жили мои родственники, в том числе три старших злоязычных сестры, и они не стеснялись открыто выражать свою точку зрения. Я выдерживал осаду во время ленча. Общее мнение сводилось к тому, что мое отсутствие на уик-энде — это плохо, но желание продолжать работу в фирме Ярдмана выглядит просто скандально. Мама была в истерике и в слезах, Алиса — в гневе.