Города привлекали умных ребят, которые не стремились пополнить ряды духовенства. Вместе с тем города эти были так грязны, что наверняка служили рассадником всякой заразы. Неужели семи столетий достаточно, чтобы все изменилось? Выходит, что так.
Я предавался этим размышлениям под медленный, спокойный шаг Анны. Лошадь во многом напоминает автобус — не нужно обращать внимание на то, куда ты едешь. Я погрузился в свои мысли и точил меч. После вчерашней драки меч противника стал похож на пилу, мой же оставался целым и невредимым.
Из-за снегопада звуки стали приглушеннее, и мы ехали в тишине, пока я не услышал где-то вдалеке топот копыт и лязганье доспехов. Ошеломленный, я с отсутствующим видом уставился на приближавшегося к нам рыцаря. Он ехал на массивной черной лошади, которая тяжело дышала, а ее широко раскрытые глаза были налиты кровью. У него на плечах был красный плащ с черной оторочкой. Похожий на бочонок шлем отполирован, а ширина глазного отверстия составляла лишь пару сантиметров. На щите изображен черный двуглавый орел на красном фоне. На копье висел черно-красный вымпел.
Всадник поднял щит и направил копье прямо на меня!
Вдруг Анна полностью вышла из-под контроля. Ее хорошо подготовили к таким «играм». Она перешла на галоп и ринулась на нападающего рыцаря.
Она, может, и знала, что нужно делать, а вот я — нет. О таких сражениях мне было известно лишь то, что следует убрать меч в ножны, выставить вперед щит и направить копье на противника. Затем вцепиться ногами в стремена и постараться выбить неприятеля из седла, чтобы он кувырком полетел на землю.
Я уронил точильный камень и попытался убрать меч, теряя драгоценные секунды; когда лошадь скачет галопом, не так-то легко спрятать меч. Это единственное оружие, которым я умел пользоваться, и мне не хотелось его уронить. Я взглянул вверх; рыцарь уже слишком близко. Нет времени выставить щит!
Левой рукой я потянулся через седло за копьем. Оно было направлено острием вверх, а древко упиралось в гнездо возле стремени. Размахнувшись, я занес его древком вперед — как раз вовремя, чтобы отбить копье противника, направленное мне в грудь. Острие прошлось по моей кольчуге над левым локтем, но я почти не почувствовал удара.
Прорезь для глаз в его шлеме — вот единственное, куда я мог целиться, и я ткнул туда своим копьем. Лошади под нами отступили вправо, и мы столкнулись нашими левыми коленями.
Противник пронесся мимо меня, и я почувствовал, как меч задел по кости и железу, а лезвие едва не выпало из моей руки. Я оглянулся через левое плечо и, прежде чем у меня вырвали мой меч, увидел, что его шлем развернулся на 180 градусов. На мое счастье, к такому тактическому приему рыцарь никак не был готов.