— Эти трое твои?
— Которые? Анарал с братией? Как бы не совсем. На фига мне такие, ни в форточку, ни замка вскрыть, ни даже элементарно кошелек попятить… Хотя это, пожалуй, осилят, не без крови, но всё ж таки… а вообще-то это я с ними. Военную карьеру решил сделать на старости лет. Могешь поверить?
— И даже очень легко. Гзуров вы обидели?
— Не-а, мы ничего. Видел, каковы агнцы? Эти разве могут обидеть?
— Могут. А кто гзуров, если не вы?
— А никто. Они сами обиделись, дурни. Мы от них принцессу спасли, только и всего. Правда, принцесса будь здоров какая. С правами наследования, от крови её мутит, сама из себя красивая, в перстнях и, как говорит Вово, взяться не за что.
— Ну и где она? Или так спасли, что одно воспоминание осталось?
— Ейный личный паладин повёз к Наместнику. Надо же как-то до дома добираться, а дом аж в Салланде.
— А вы чего? Тоже в паладины метите?
— Да уж куда нам. Мы по пути. Ехали к тебе за консультацией. Ты вон целую тучу книг одолел, может, не все ещё пропил, что вычитал? Нам вожжа под хвост попала — Хундертауэр от гномов очистить. Могешь чего присоветовать?
— Запросто. Три тысячи пехоты с луками, генерал вон у вас есть… Погоди-ка. — Хастред вдруг вытаращил глаза, Чумп аж попятился, локтем прикрыл шлем с выручкой от продажи лошадей. — Какой такой генерал? Это тот, дупой с виду? Уж не генерал ли Панк?
— Хвала всем пограничным богам! Наконец-то вижу хоть одного парня, который слышал про этого полководного олуха!
Хастред как стоял, так и сел на порог. Вот те на! Да, он-то про генерала слышал. Вернее, читал. Вообще читал он взахлеб всё, что попадалось в руки. Мог не есть, не пить, не спать, но, завидев книгу, газету или свиток, терял контроль над собой, хватал, выпрашивал, отнимал, покупал, крал, одалживал, а иной раз и с превеликими осторожностями извлекал из стынущих пальцев. А о генерале Панке в своё время писали изрядно! Последние пять лет были тихи, но ещё раньше, в период обучения в Университете, Хастред как муха на… на мёд… пикировал на пергаментные газеты с вестями из стран, охваченных войнами. И в них-то генерал Панк неизменно фигурировал на первых полосах. Истинный герой! Высмеивали его беспощадно, но сопливому прекраснодушному гоблину было плевать на сарказм журналистов. Раз гоблин, собрат, ухитрился достичь эдакого солидного положения в обществе — значит, личность бесспорно достойная подражания. В Университете и прочих копошильских кабаках Хастред доказывал это до хрипоты, до драки и, пожалуй, зачастую оказывался если не правым, то по крайней мере последним стоящим на ногах. Кабы разделанные им под орех оппоненты ещё и помнили, какую истину внушал им победитель, генерал считался бы в Копошилке большим авторитетом; но кто ж помнит причину доброй драки?