— Ну… мы с папой. Пока он с теми Ликвидаторами лясы затачивал, а наречённый мой с отважным видом массу составлял, за меч, — Тайанне раздвинула два пальца, видимо, обозначая размер меча, — хватался, сфера с меня слезла потихоньку, я на борт забралась, жаль не успела переодеться. Стала заводить — хорошо, папа на старушке «Эльровейн» прикатил, я её знаю с детства как облупленную, все защитные заклинания помню, — папа выскочил, стал удерживать своей любимой магпетлёй, всё за дурочку меня держит… В силе мне с ним не тягаться, так я аккуратненько так, вдоль потоков его петлю и расслоила.
— И в такой резонанс их загнала, что чуть полгорода в тартарары не улетело, — подхватил Хастред. В глазах эльфийки впервые промелькнуло серьёзное уважение — такие материи не каждый и практикующий-то маг в состоянии умом охватить!
— И улетело бы, и хорошо если только полгорода! Папа — виртуоз, тут уж как ни крути… Он у самого Эмбруаза Эфирного Странника учился. Не знаю уж, сколько сил он вбухал, но кабабум отменил. Правда, перед резиденцией теперь дыра такой глубины, что, пожалуй, снизу в неё дроу с любопытством заглядывают.
— И ты теперь намерена личным примером его убедить, что гоблинская стезя достойнее? — уточнил генерал саркастически. — Дескать, надерёшь гномьих бород — папа и признает твоё право на суверенитет?
Тайанне беспечно пожала узкими плечиками.
— Лабелас его поймёт, что он признает. Надеру — увидим.
Панк ухмыльнулся, с маху отоварил её по плечу широченной ладонью.
— С самого начала видел, что ты и есть кондовая гоблинша! Такой заразой разве кто-нить, кроме нашего брата, может быть? А что тоща, так оказии разные случаются.
— На себя посмотри, облако в штанах! Да к твоим годам я такую репу наем, что вы все вокруг меня будете разве что бочком по палубе протискиваться!
— Такая репа при твоих субституциях только в тягость будет. А ругань свою знатную ты для гномов прибереги. Вот был, помню, случай — эй вы, там, разграбители эльфских запасов! А ну, вылезайте — буду вас супротив гномов накручивать!
Вово слушал вполуха перепалку, держал штурвал и блаженно щурился. Он уже издалека видел запертые городские ворота, за которыми, надо полагать, по сию пору вели переговоры лихие гзурусы и городская стража. Летучий корабль пройдёт над ними не задев. Хотя перед воротами придётся задержаться, потому что перед ними ожидает одинокий всадник на рослом коне. Достославный сэр Кижинга не настолько глуп, чтобы, потеряв тёплое место, пускаться в странствия один.
А многими сотнями миль южнее раздвинулась стена непролазных зарослей у пустынной дороги, и на неё осторожно выступил высокорослый орквуд в шлеме-кобуто и с длиннющим изогнутым мечом за спиной.