– Благодарю вас, Дэвид, – сказала Лаура спокойно. – Вы можете идти. Ваши услуги потребуются завтра в восемь часов утра. Пожалуйста, будьте пунктуальны.
Я поклонился Бруно, потом Лауре и вышел на веранду.
Я слышал, как Лаура сказала:
– Он немного неуклюж, но, думаю, быстро освоится и научится поднимать тебя. Включить радиолу? Ты хотел бы послушать Шопена или тебе почитать?
Я удивился, каким образом он дает ей понять о своем выборе, и размышлял о том, как ужасно быть заключенным в мертвое тело, зависеть от человеческой доброты, знать, что ты всем в тягость, что всем надоело возиться с тобой и все ждут, когда ты умрешь.
Я подходил к лодочному ангару, когда до меня донеслись первые прозрачные звуки шопеновского Этюда ми-бемоль. Я задержался на мгновение и продолжил спускаться по лестнице к ангару.
На следующее утро я поднялся на виллу и заглянул в комнату Бруно. Высокая костлявая женщина со строгими карими глазами, длинным, тонким, красноватым носом, тонкогубым, волевым ртом поправляла прическу. Ей было за сорок. Это была сестра Флеминг. Озлобленная своим стародевичеством, обладая неприметной внешностью, неприветливыми манерами, тем не менее я сразу это понял, что это женщина полная самообладания, которая, как никто более, подходила для ухода за тяжелобольным, и она не знает, что такое волнение и неуверенность.
Увидев ее в комнате, я постучал в уже приоткрытую дверь и, пока ждал разрешения войти, подвергся самому внимательному и пристрастному осмотру.
– Новый работник? – спросила она на плохом итальянском, и я сразу узнал пронзительный голос, который слышал по телефону.
– Да, синьора, – ответил я по-английски.
– Зовите меня “сестра”. Я буду готова через пять минут. Пожалуйста, подождите на веранде. Как ваше имя?
Я представился.
– Очень хорошо, синьор Чизхольм, – сказала она. – Я не ошибусь, если скажу, что вам не приходилось прежде заниматься подобной работой?
– Нет, не приходилось, – ответил я, понимая, что она решительно не одобряет выбор Лауры. Она раздраженно заметила:
– Я попрошу миссис Фанчини все же нанимать обученных людей. Доктор Перелли мог бы порекомендовать соответствующего человека, но она все делает по-своему. Очень надеюсь, что ваши манеры лучше, чем у этого ужасного Беллини. И сразу предупреждаю вас, если вы будете трясти синьора Фанчини, то я доложу доктору Перелли.
– Постараюсь не трясти его, – раздраженно бросил я. – И не понимаю, почему вы резко набросились на меня? Если синьора Фанчини мною довольна, то должны быть довольны и вы!
Я вышел из комнаты на веранду, поняв, что еще немного, и я нагрублю ей. Мегера! Раздраженный, я стоял на веранде и смотрел вниз, на террасы сада, и вдруг увидел, что по лестнице, помахивая пляжной сумкой, идет Лаура в белом купальнике.