– Закончим это завтра, – сказал он, откладывая открытки. – Сегодня я доволен вами, сержант. Вы хороший гид. Хотел бы я знать столько, сколько вы знаете о художниках. Искусство всегда меня интересовало.
Я посоветовал ему прочесть книгу Вазари “Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих”, и он сделал соответствующую отметку в своей книжке.
– Идите обедайте. Что у нас сегодня на вечер?
– Все, что прикажете, сэр.
– А, – он равнодушно посмотрел на меня, – не скажете, есть ли здесь что-нибудь с голыми ножками? Забавно было бы расслабиться.
– Есть одно место, сэр, но оно не очень респектабельно.
– Я рискну. Мне надо отвлечься, сержант. Нельзя же заниматься книжками день и ночь. Так что займемся шоу с ножками!
Сердце у меня упало.
– Да, сэр.
– Ровно в двадцать один ноль-ноль, сержант.
– Да, сэр.
Я представил себе пять часов ожидания в машине.
Когда мы встретились в девять часов, у меня в боковом кармане были полпинты шотландского виски и роман в мягкой обложке. Уж сегодня-то я не буду, как пень, сидеть пять часов в машине, изнывая от скуки, ну и, кроме того, мне есть о чем подумать.
Я отвез генерала в то же самое казино, что и вчера.
– Подождите меня, я здесь долго не задержусь. Но на этот раз я уже не был дураком, а потому немедленно и с удобствами расположился в салоне с книгой в одной руке и скотчем в другой. И забыл о нем.
Около одиннадцати я случайно оглянулся и увидел, что он стоит у дверей казино и пялится на меня. В одно мгновение я подогнал машину и остановил перед ним.
– Какого черта вы мечтаете, когда должны ждать меня?! – заорал он низким взбешенным голосом. – Я научу вас бодрствовать! Вы лишитесь ваших сержантских нашивок, и я прослежу, чтобы вы не получили следующего звания!
– Да, сэр, – ответил я, вытянувшись по стойке “смирно”.
Он влез в машину.
– Поезжайте до конца улицы и там остановитесь.
Он был пьян, но не так сильно, как накануне. Я доехал до конца улицы и остановился.
– Подождите. Мы молчали.
Молчали, может быть, минут десять, когда я услышал шаги на тротуаре.
– Откройте дверцу, – приказал генерал.
Я вышел.
По улице, по направлению к нашей машине, шла высокая светловолосая девушка в меховом пальто и туфлях на высоченных каблуках.
Ей было не более двадцати двух – двадцати трех лет, но по одежде и манерам ей можно было дать около тридцати лет. У нее были большие холодные глаза, и даже яркая, грубо наложенная помада не скрывала алчность и жесткость ее натуры.
Она остановилась возле машины. Я открыл дверцу.
Когда она садилась в машину, меня обдало запахом дешевых духов: дрянь того сорта, выбить запах которых потребуется не один глоток свежего воздуха, а вылила она на себя наверняка не меньше полуфлакона.