— Им известно, где ты живешь? — спросил я у мисс Бондерли, выводя «бьюик» из гаража отеля. Она покачала головой.
— Ты уверена в этом?
— Да. Я только что переехала на другую квартиру. Этого еще никто не знает.
— В таком случае, мы поедем к тебе, и ты возьмешь свои вещи. Где это?
— О, нет! Уедем поскорее. Я боюсь!
— У нас еще есть время — тебе совершенно не нужно бояться. Если мы не допустим ошибок, они нас никогда не поймают. Где ты живешь?
— На углу улицы Эссекс. Я кивнул головой.
— Понял. Я как-то проезжал мимо и хорошо знаю это место. Я посмотрел в зеркальце. Преследования пока не было видно.
— Нам многое надо друг другу рассказать, — небрежно проговорил я. — За нами пока не следят. Она вдруг задрожала.
— А если нас поймают?
— Они показали себя недостаточно ловкими для этого, — возразил я.
В глубине души я не был столь спокоен, так как не знал, известен ли им номер моей машины. Записан ли он в отеле, и сколько потребуется времени для того, чтобы служащий сообщил об этом Флагерти. Я спрашивал себя, где можно спрятаться? Не лучше ли побыстрее покинуть город? Удаляться слишком далеко не хотелось, потому что я наметил себе цель: захватить Киллино и вывести его на чистую воду.
— Послушай, — обратился я к мисс Бондерли, — нет ли в городе или в окрестностях места, где бы мы могли спрятаться без особого риска?
Она вся тряслась от страха.
— Надо уехать поскорее. Если нас поймают, ты даже не представляешь, что они со мной сделают!
Я похлопал ее по руке и едва не задавил какого-то типа, который неожиданно выпрыгнул на дорогу. Мы обменялись приветствиями.
— Спокойно, — ответил я ей. — Нас не поймают. Но так как полиция перекроет все дороги, ведущие из города, нам следует спрятаться до тех пор, пока они не успокоятся.
— И все же лучше уехать сейчас!
— Успокойся. Нам на три-четыре дня необходимо хорошее убежище. Подумай получше!
Мы подъехали к углу улицы Эссекс и остановились у довольно обшарпанного дома с меблированными комнатами.
Бегом бросились к входной двери, поднялись по лестнице и влетели к ней в комнату. Она собирала свои веши с такой быстротой, будто за ней гнался сам черт. Чемоданы уложила в три минуты.
— Браво! — сказал я, беря у нее из рук вещи. — Быстро, поехали!
На площадке я остановился и прислушался.
— Что такое? — шепнула она.
Телевизор у соседей передавал сообщение полиции, касающееся нас. Жителей Парадиз-Палм предупреждали о моем бегстве.
— А на тебя какое впечатление произвело, что тебя назвали «блондинкой — убийцей»? — спросил я с усмешкой.
Она толкнула меня и побежала по лестнице, но внизу остановилась. Из салона вышел какой-то человек и смотрел на нее, разинув рот.