Я быстро проехал мимо коттеджа. Шторы на окнах были еще опущены, «понтиак» по-прежнему стоял на подъездной дорожке. Под яркими лучами утреннего солнца «Бунгало» показалось мне жалким и унылым; типичный для приморских городов домик. Очевидно, владелец ежегодно сдавал его внаем, никогда не приезжал сюда и не хотел тратить ни доллара, чтобы подновить его хотя бы снаружи.
Проехав еще несколько сот ярдов по прибрежной полосе, я поставил машину за кустами и пошел обратно. Ярдах в ста от домика проходила гряда дюн. Отсюда я мог спокойно наблюдать, оставаясь незамеченным. У меня был сильный полевой бинокль, который я одолжил у хозяйки гостиницы. Более часа наблюдал я за «Бунгало», но не заметил никаких признаков жизни.
Около девяти часов утра у коттеджа остановилась старенькая машина. Из нее вышла женщина и направилась к дому. В бинокль я мог рассмотреть даже пятна пудры у нее на лице, там, где она положила их слишком густо. Женщина запустила два пальца в отверстие почтового ящика, извлекла привязанный к бечевке ключ, открыла дверь и вошла в коттедж. Это была, как я решил, приходящая прислуга. Что ж, мое терпение было вознаграждено. Теперь я знал, как попасть в «Бунгало».
Вскоре после половины двенадцатого открылась передняя дверь и появился Вассари. Некоторое время он стоял на пороге и вдыхал свежий утренний воздух, потом подошел к «понтиаку», проверил масло и воду и снова скрылся в домике.
Римму я увидел только в полдень. Она подошла к двери и взглянула на небо. Я навел на нее бинокль и вздрогнул. Необыкновенно близко перед собой я увидел ее лицо – бледное, с синяками под глазами и густыми румянами на щеках; не лицо, а грубо размалеванная маска. Римма выглядела мрачной. Она села в «понтиак» и со злобой захлопнула дверцу.
Затем из дома снова вышел Вассари с купальными халатами и полотенцами. Следом за ним на пороге показалась служанка. Вассари что-то сказал ей, и она кивнула. Вассари сел в «понтиак», машина тронулась с места и направилась к западной части города, где находились фешенебельные купальные клубы.
Я продолжал наблюдать. Вскоре из «Бунгало» вышла прислуга. Закрыв дверь на замок и опустив ключ в отверстие почтового ящика, она села в свою машину и уехала.
Я ни секунды не колебался. Было бы непростительно упустить такую возможность. Кто знает, не в коттедже ли хранит Римма револьвер, из которого убила охранника. Доказательств моей мнимой виновности значительно бы поубавилось, если бы он оказался у меня.
Прежде чем выйти из своего убежища, я внимательно осмотрел дорогу и берег. Они были пустынны. Я выбрался из-за песчаной гряды и быстро направился к «Бунгало». На мой звонок (маленькая хитрость: и без того я знал, что в доме никого нет) никто не ответил. Подождав несколько минут, я достал ключ и открыл дверь. В домике царила глубокая тишина. Откуда-то доносились лишь деловитое тиканье часов да звуки капающей из крана воды.