На следующий день я получил паспорта. Кендрика не было и де Марке отдал их мне. Паспорта были вполне приличные, меня звали Джек Мортон.
— Вы удовлетворены? — спросил он.
— Да. Передайте толстяку мой поцелуй, — ответил я и удалился.
* * *
Мой старик приехал на станцию встретить меня. Он оказался еще выше, тоньше и еще более постаревшим, чем раньше.
Мы поздоровались и направились к его потрепанному «шевроле».
— Ну как дела, Джек? — спросил он, направляясь в сторону дома.
— Хорошо. А как дела у тебя?
— Обычно. В моем возрасте уже не ожидаешь чего-то нового и необычного. В банке дела идут хорошо, на этой неделе у нас появилось еще четыре новых вкладчика.
«Какой прогресс!» — подумал я, вспомнив о миллионе с четвертью, которым я вскоре буду обладать.
— Это здорово, папа.
— Да, неплохо. У меня на ужин сегодня превосходное мясо, тебе понравится, сынок.
— Конечно.
— Ты хорошо выглядишь.
— Этого у меня не отнимешь.
Потом мы помолчали. Он вел машину, а я смотрел на улицы, на маленькие магазинчики и редких прохожих. Некоторые из них приветствовали старика. Я уже начал сожалеть, что приехал сюда, но ведь это в последний раз я его вижу. Через тридцать дней я для него умру и должен буду остаться навсегда мертвым.
Когда мы приехали домой, я поднялся в свою маленькую спальню — какой контраст с домиком на аэродроме Эссекса — и распаковал вещи. Затем я спустился вниз в гостиную, и старик вытащил откуда-то виски.
— Наливай, Джек, сам, — сказал он. — Я уже не пью. В моем возрасте виски уже не стоит пить. Я искоса посмотрел на него.
— Ты здоров, папа?
Он слабо улыбнулся в ответ.
— Мне шестьдесят девять лет. Для моего возраста я чувствую себя хорошо. Ты присаживайся за стол и выпей.
— Когда ты собираешься уйти в отставку?
— Я хотел уже уходить, но мои клиенты не хотят, чтобы я уходил, и я решил работать, пока могу ходить. — Он опять улыбнулся. — А пока я ходить могу.
Я налил себе немного виски, разбавил водой, положил льда и уселся за стол.
— Чем ты сейчас занимаешься? — спросил он. Хотя это было и не так, я сказал, что работаю на Эссекса, что буду обслуживать его новый самолет.
— Лейн Эссекс? — Старик выглядел довольным. — Умный человек… миллионер. Правда говорят, что он действует жестко. — Он пожал плечами. — Но как можно сделать такие деньги, не действуя жестко? — Он печально поглядел на меня. — Значит ты останешься в Парадиз-Сити? Мы будем редко видеться.
— Ты можешь приехать ко мне в свой отпуск, а я к тебе в свой. Не расстраивайся особенно. — Я ненавидел самого себя, зная, что через две недели больше никогда не увижу его.