– Бессердечный малый, – сказал я с возмущением. – Попав во Вьетнам, он вам не писал?
– Один раз прислал Китти открытку, в которой сообщал о своем приезде. После этого ничего.
– У вас нет случайно его фотографии, мистер Боткине? – спросил я как бы между прочим.
– Фотографии? Как же, есть. Припоминаю, что он прислал Китти свой портрет в военной форме до того, как они сели на корабль...
Он вопросительно посмотрел на меня:
– Хотите взглянуть?
– Если это не доставит вам больших хлопот.
Я широко улыбнулся ему:
– Понимаете, ловлю рыбу...
Он медленно поднялся на ноги:
– Пойдемте в дом. Я покажу вам.
Мы вошли в аккуратную гостиную. Он подошел к письменному столу и начал рыться в ящике, а я подошел к заднему окну и посмотрел на маленький садик с тыльной стороны дома. Там имелась превосходная лужайка и другие розовые кусты. Темнокрасные крупные цветы покачивались на длинных стеблях. Я подумал, что лишь в редких цветочных магазинах можно увидеть такую красоту.
Я осмотрелся. На письменном столе виднелась портативная пишущая машинка.
– Вы печатаете, мистер Боткине?
– У меня отвратительный почерк. Я поддерживаю связь с некоторыми старыми друзьями и не хочу портить их зрение.
Он выпрямился и протянул мне конверт:
– Вот фотография Сида.
Я вытащил оттуда хороший портрет работы фотографа-профессионала, на котором был изображен молодой человек в армейском тропическом шлеме.
Так вот как выглядел Сид Боткине!
Узкие плечи, коротко подстриженные черные волосы, близко поставленные глаза, рот с необычайно тонкими злыми губами, короткий курносый нос и белый шрам, идущий от правой брови до подбородка. Оденьте его в грязное белье, потертые джинсы и рубашку, и вы увидите типичного порочного головореза.
– Я никогда не смотрю на нее, – сказал Белли, отходя в сторону. – На этом снимке ясно видно все его скверное нутро.
– Шрам?
– Этот-то? Он заработал его в пятнадцатилетнем возрасте.
Поножовщина, по всей вероятности. Мы с Китти не стали расспрашивать. Он явился домой весь в крови, мать его перевязывала и лечила. Мы были в таком ужасе... Даже не то, нас это настолько потрясло, что мы не пожелали знать подробности...
Он тяжело вздохнул:
– Мы к тому времени уже научились молчать. Уговоры, просьбы, нотации, все это было пустой тратой времени.
Я спрятал фотографию снова в конверт и положил его на стол.
– Вы недавно видели Джонни Джексона? – спросил я, ошарашивая его внезапным вопросом.
Он замер, потом посмотрел на меня.
– Что вы говорите?
– Я спросил, видели ли вы Джонни Джексона уже после смерти деда?
Он отвел в сторону глаза.