— У меня мать заболела, — грустно сказал Кайзер. — Две сотни «бакинских»[65] за лекарства отдали. И через месяц надо еще столько же…
— Найдем. — Цейс, как и большинство снайперов, обладал олимпийским спокойствием.
Для подобных случаев, связанных с болезнью члена группы или кого-нибудь из близких, существовала общая касса, куда каждый сбрасывал, сколько мог. Деньги также расходовались на закупки самого необходимого для жизнедеятельности отряда, на помощь семьям погибших, получавшим мизерные пенсии и брошенным правительством страны фактически на произвол судьбы.
Руководство ведомства старалось изменить ситуацию и хотя бы обеспечить нормальное страхование бойцов, чтобы те были уверены в получении женами достаточно крупной суммы в случае собственной гибели, но дело двигалось медленно. Присосавшимся к сладкому пирогу бюджетных денег чиновникам всех мастей сильные спецслужбы были невыгодны, поэтому любая инициатива, направленная на малейшее улучшение жизни сотрудников ФСБ, тормозилась на всех уровнях. Бюрократы требовали сотни согласований и бумажек, забалтывали вопросы на бесконечных слушаниях и комиссиях, перебрасывали пакеты подготовленных документов от одного чинуши к другому, а в финале ссылались на отсутствие денег и переносили рассмотрение проблемы на следующий год. И так до бесконечности.
— Тарзан — Цейсу, — вдруг ожила рация.
— Цейс на связи.
— Как обстановка? — поинтересовался майор Агеев.
— Без изменений, — бесстрастно сказал Цейс.
— Маэстро и Освальд на матрацах[66], — сообщил Тарзан.
— Принято.
Исаков оторвался от прицела и глянул в мощный бинокль, лежавший рядом с ним на поролоновой подстилке.
Освальда он заметил сразу.
Стас Коробов и прикрывавший его капитан Агеев с позывным «Лёлик» еще не успели слиться с окружавшими их кустами, занимая избранный рубеж.
А вот Маэстро, как обычно, замаскировался мгновенно, и теперь только оставалось гадать, какая куча снега рядом с ВПП или какой выступ на крыше старого ангара является притаившимся майором Антоном Михалёвым. К тому же Маэстро принципиально работал в одиночку, а вычислить одного человека гораздо сложнее, чем пару.
— Освальда вижу. Маэстро — нет, — резюмировал Цейс.
— Хорошо. Продолжай наблюдение, — пробубнил Агеев и отключился.
Роман отложил бинокль и снова сосредоточился на проеме двери самолета.
***
— Моя зарплата за шестьсот двадцать пять лет беспорочной службы, — выдал майор Оленев, запихивая холщовый мешок на полку для багажа.
— Быстро ты посчитал, — удивился Мальков.
— А он раньше прикинул. — Хватов отвел курсанта на место и плотоядно уставился на банку с икрой, — Ну что, удивим желудки?