Глава двадцать вторая
Италия – цель
На следующий день, 26 мая, рано утром генерал Маршалл, начальник имперского генерального штаба Исмей и остальные сопровождавшие меня лица вылетели на «летающей лодке» с реки Потомак. Президент Рузвельт провожал нас.
На Алжирском аэродроме нас ожидали генерал Эйзенхауэр, Бедделл Смит, адмирал Эндрю Кэннингхэм, генерал Александер и другие друзья. Я направился прямо на предоставленную в мое распоряжение виллу адмирала Кэннингхэма, находившуюся рядом с виллой генерала Эйзенхауэра.
* * *
У меня нет более приятных воспоминаний о войне, чем воспоминание об этих десяти днях, проведенных в Алжире и Тунисе.
Прежде чем выехать из Африки, я твердо решил добиться принятия решения о вторжении в Италию, если Сицилия будет захвачена. Мы с генералом Бруком сообщили свою точку зрения генералу Александеру, адмиралу Эндрю Кэннингхэму, маршалу авиации Тендеру и позже генералу Монтгомери. Все эти ведущие руководители недавно закончившихся операций были настроены в пользу действий самого широкого масштаба и рассматривали захват Италии как естественный результат всей серии наших побед, начиная от Эль-Аламейна и дальше. Однако нам оставалось заручиться согласием нашего великого союзника. Генерал Эйзенхауэр был очень сдержанным. Он выслушал все наши доводы и, как мне кажется, согласился с ними. Однако Маршалл оставался почти до последнего момента молчаливым и таинственным.
Обстоятельства во время нашей встречи были благоприятными для англичан. У нас было в три раза больше солдат, в четыре раза больше военных кораблей, чем у американцев, и почти столько же, сколько у них, самолетов для боевых операций. Со времени боев у Эль-Аламейна, не говоря уже о более раннем периоде, мы потеряли в Средиземном море в восемь раз больше солдат и в три раза больший тоннаж, чем наши союзники. Но наиболее справедливое и внимательное рассмотрение американскими руководителями всех этих убедительных фактов было обеспечено тем, что мы, несмотря на наше огромное превосходство в силах, продолжали признавать верховное командование генерала Эйзенхауэра и придавать всей кампании характер американской операции. Американские начальники не любят, чтобы их превосходили в великодушии.
Никто не отвечает так искренне на честность, как американцы. Если вы обращаетесь с американцем хорошо, он всегда стремится обращаться с вами еще лучше. Тем не менее я считаю, что довод, который убедил американцев, имел неоспоримое превосходство.
Наше первое заседание состоялось на вилле генерала Эйзенхауэра в Алжире 29 мая, в 5 часов. Генерал Эйзенхауэр, принимавший нас, председательствовал на этом заседании; его двумя главными помощниками были Маршалл и Беделл Смит. Я сидел напротив Эйзенхауэра вместе с Бруком, Александером, Кэннингхэмом, Теддером, Исмеем и некоторыми другими.