Зимой народ отпивался всласть. Порошка в бутылки не насыпешь. А то, что в них осадка на три пальца… Раз посоветовали, чтобы пиво не было кислым, добавить ложку соды. Напиток приобрёл фиолетовый цвет, как струя каракатицы, пить его побоялись. На одном из совещаний некий бестолковый майор при опросе поднял руку и заявил:
– В продаже нет пива.
Начальник полигона побагровел:
– Вы, товарищ майор, – кстати, как ваша фамилия? – занимаетесь измышлениями и клеветой. Только вчера моя жена купила мне несколько бутылок чешского пива. А она отоваривается в том же магазине, где и прочие офицеры. У меня отдельного магазина нет.
Майор стоял, как оплёванный, отодрали его немилосердно и наложили взыскание «за распространение клеветнических слухов». После совещания народ гомерически хохотал и расползся пить «акайское».
Происхождение баранины тоже казалось весьма сомнительным, особенно, когда рядом бегал пёс без ноги. Аборигены даже на Севере никогда не спешили избавиться от собаки, если у неё были две передние лапы и одна задняя, если наоборот – вешали. Подавали шашлыки на обрывках газет. Водку дядя Саша – сам узбек и предприниматель – покупал у корейцев. Уже тогда это была частная лавочка. Антисанитария была ужасной, нужду справляли по углам. Смрад, вонь… В той же яме валялись внутренности разделанных животных и лениво летали зелёные мухи размером со шмеля. Дочка дяди Саши была одноглазая и выглядела страшнее смертного греха. Папа обещал тому офицеру, который рискнёт на ней жениться, в приданное машину.
При въезде в город стоял знаменитый «дом Павлова» – каркас из железобетона, который двадцать лет вводили в строй, но так и не ввели. Он настолько живописно вписался в облик квартала, что его даже не демонтировали. При приезде высочайших комиссий торцевую сторону завешивали панно с изображением Ленина. Вождь со сладострастной улыбкой отдавал честь проезжающим. Когда ветер шевелил панно, лицо искажалось гримасой и вождь корчил рожи. Вообще, панно было идеологически не выдержаным.
На входе в город стоял обелиск «Первопроходцам Байконура». Во время очередной кампании начальник автослужбы полигона – дурак несусветный – установил рядом бетонную тумбу и водрузил на неё смятую «Волгу». Начальник полигона в это время отсутствовал, а когда вернулся и увидел – от изумления потерял дар речи. Оргвыводы были сделаны незамедлительно: через два часа эту «Волгу» сняли, начальник автослужбы получил служебное несоответствие за ретивость. Это на него так подействовало, что ВАИ на месяц даже перестало ловить нарушителей – пока начальник пребывал в депрессии.