Вжатые плечи восточного секретаря помогли статс-гарпии найти нужные слова:
— Пусть вся горячая десятка мандаринов заработает оскомину, забота об экологической нравственности региона не позволит «Старшей Эдде» согласиться на столь гремучие условия. Не подлежит обсуждению, что по своей ментальности жители данного региона существенней ориентированы на Запад. И мы из сочувствия к их чаяниям никак не можем согласиться на озвученные проценты. Ведь сие может привести к глубокому душевному кризису у подавляющего большинства особей.
Монах взвился, бобы рассыпались:
— Ты права, о нерожденная человеком! И как это я сразу не догадался, что твоя забота о местных сущностях имеет столь добродетельный смысл! Но если уж ты решила помочь местным аборигенам оказаться на истинном пути, когда загробный мост раздвоится, то лучше, чтобы помогали в полную силу обе стороны. Ведь мы не менее вас озабочены экологией здешних душ.
— Никто не тщится помешать вам нести свои идеи в массы, — обиженно сморщила крючковатый нос гарпия.
— Конечно, мои секретарские полномочия не столь обширны, но хочу сказать объективно: оба командарма останутся недовольны, если приватная часть документа не будет согласована из-за женского упрямства...
— Не трахают, не дрыгай ногами — брутально прервала надувшегося монаха гарпия. — Никто не требует, чтобы Восток остался вне процесса экологической гуманизации местных душ, делимых общим списком. Я считала, что «Эдде» по силам обеспечить экологическое благоденствие девяноста процентам ушедших в мир иной. Теперь я вижу ваше стремление разделить наши тяготы и согласна, что вы, из своего прекрасного далека, в силах спасти пятнадцать процентов душ.
— Как же так? — возмутился бритоголовый. — Значит, наши жертвы будут в шесть с хвостиком раз меньше ваших?!
— Но зато они будут в самом опасном месте! — с живостью подчеркнула статс-гарпия. — Пусть это будут души ассимилирующихся здесь лиц кавказской национальности, которым так тяжело вдали от родины.
— Нет! Я не имею морального права согласиться на облыжное пренебрежение к прочим душам, которые запросто смогли бы обрести счастье при других условиях! — решительно пнул рассыпанные бобы оранжевый. — Я весь бледнею и покрываюсь холодным потом при мысли о страшной опасности, угрожающей неприкаянным сущностям. Я полагаю, что обе стороны должны здраво оценивать свои возможности в экологическом ракурсе. Тридцать на семьдесят — это цифры, на которые я готов вырвать у более заслуженных мандаринов согласие.
— Я здесь услышала самые разные аргументы, и мне было безмерно приятно, что со мной говорили не как с секретарем или гарпией по сущности, а как с женщиной. Не надо прятать глаза, уважаемый просветленный шестой мандарин посольства Лиин Мэнчу Двенадцать Башен, именно ваши, готовые сорваться с губ, но оставшиеся невысказанными комплименты заставляют меня вопреки наставлениям руководства согласиться прописать в черновике секретного документа пропорции в восемьдесят на двадцать. Но!