– Приветствую, – сказал он. – Я Мосс Спинк. Что у вас за проблема?
Присаживайтесь. Сигарету?
Он открыл штуку, похожую на сундучок, и вместо сигареты преподнес мне индивидуальную стеклянную трубку длиною не более фута.
– Благодарю, – ответил я. – Курю табак.
Спинк вздохнул.
– Ну ладно. Перейдем к делу. Дайте-ка сообразить. Вас зовут Марлоу.
Так? Марлоу, Марлоу... Слышал я когда-нибудь о человеке по имени Марлоу?
– Видимо, нет, – ответил я. – А я никогда не слышал о человеке по имени Спинк. Мне нужно видеть человека по имени Бэллоу. Разве это звучит как Спинк? Мне вовсе не нужен человек с таким именем. И строго между нами – к черту людей по имени Спинк.
– Антисемитизм? – спросил Спинк и примирительно взмахнул рукой.
Фальшивый бриллиант на ней сверкнул желтым огнем светофора. – Не надо так.
Сядьте, успокойтесь. Вы не знаете меня. И знать не хотите. Ну что ж. Я не обижаюсь. В этой конторе нужно иметь человека, который не обижается.
– Бэллоу, – сказал я.
– Будьте же благоразумны, приятель. Шерри Бэллоу очень занятой человек.
Работает по двадцать часов в сутки и то не успевает всего сделать.
Посидите, расскажите все малышу Спинку.
– Вы здесь в каком качестве? – спросил я.
– Заслон для Шерри, приятель. Оберегаю его. Такой человек не может принимать всех подряд. Я помогаю ему. Я то же самое, что он – до известного предела, сами понимаете.
– А может, этот предел меня не устраивает.
– Может, – добродушно согласился Спинк, сорвал с алюминиевого сигарного футляра толстую пленку, бережно вынул сигару и стал ее рассматривать. – Не отрицаю. Так почему не изложить суть своего дела? Тогда все будет ясно.
Пока что вы лишь забрасываете крючок. Мы здесь достаточно на это нагляделись, так что не особенно обращаем на подобное внимания.
Я смотрел, как он обрезает и прикуривает дорогую с виду сигару.
– Откуда мне знать, что вы его не обманываете? – коварно спросил я.
Суровые глаза Спинка сверкнули, возможно, от навернувшихся слез.
– Чтобы я обманул Шерри Бэллоу? – спросил он надломленным голосом и так тихо, словно на шестисотдолларовой панихиде. – Да я скорее обману родную мать.
– Мне это ни о чем не говорит, – сказал я. – Вашу матушку я и в глаза не видел.
Спинк положил сигару в огромную пепельницу и замахал руками. Его снедала горечь.
– Ну, ну, приятель, разве можно так говорить? – жалобно произнес он. – Я люблю Шерри Бэллоу, как родного отца. Даже больше. Мой отец... ладно, не будем. Бросьте вы это, приятель. Будьте человеком. Проявите чуточку доверия и дружелюбия. Расскажите эту сплетню малышу Спинку, а?