Одетый в тулуп, бородатый рыбак и впрямь был похож на былинного Сусанина. На шутку откликнулся невесело:
— Погоди, командир, не говори «гон»… Видишь, вон снег пошел. Этого только не хватало…
Снегопад начался как-то разом, будто где-то там, наверху, распахнулись створки гигантского вместилища этой белой, пушистой массы.
«Такой снег можно увидать только в кино», — с усмешкой подумал Соколов.
Пришлось сбавить шаг. Двигались теперь совсем как слепые: медленно, осторожно, простукивая впереди себя лед пешнями.
Через каждые сто — двести шагов Соколов останавливался, снимал рукавицы и, зажав их под мышкой, доставал из кармана шинели компас, сверялся с картой, прикрытой целлулоидом в планшете. Несложное в обычных условиях дело — ведение колонны по азимуту — сейчас, когда снег слепил глаза, мгновенно залеплял и компас и планшет с картой, а крепчавший мороз мертвил пальцы, стало тяжким испытанием для командира.
Однако шли они пока что точно — по кратчайшему пути к Кобоне, чуть-чуть отклоняясь к югу, как и было задумано, потому что там находился остров Зеленец. Правда, Соколов не мог себе представить, как они, если буран не прекратится, отыщут этот крошечный островок, который наверняка, как и вся Ладога, занесен снегом. Но пока что начальник экспедиции старался не думать об этом: до острова оставалось добрых две трети пути. И себя самого и своих сподвижников Соколов подбадривал тем, что вот они прошли уже, пожалуй, километров семь, а открытой воды, слава богу, нет. Примерно через час можно отправлять нарочных в Осиновец: десять километров будут пройдены.
Из-за того, что двигались все цепочкой, не полагаясь на толщину льда, отделенные друг от друга полутора-двумя метрами, участники экспедиции почти не разговаривали. Этому мешал и встречный ветер. Он все усиливался, превращаясь в буран. Обильный снег уже не падал тихо на лед, а метался в дикой пляске с воем и свистом.
Соколов вспомнил слова Юревича, сказанные на прощание: «Ходят слухи, будто там, дальше, вода совсем не замерзает…» Содрогнулась душа: «Как бы не бултыхнуться в незамерзшую ту воду. В двух шагах ни черта не видно!» И тут же ощутил странное покалывание в ступнях ног, будто под носками в портянках появились мелкие камешки. Решив, что ноги просто мерзнут, он попробовал на ходу энергично двигать пальцами, но ощущение покалывания не проходило. Оно даже усилилось. Следовало бы разуться и вытрясти из сапог как-то попавшие туда камешки или что там еще… Но разуваться на морозе не хотелось.
«Откуда здесь взяться камушкам? — рассудил Соколов. — Может быть, ледяного крошева набрал в сапог, когда через торосы лезли, так оно само скоро растает…»