На мгновение Анатолий ощутил чувство мужской гордости от сознания, что Вера предпочла именно его. Но тут же выкинул эту мысль из головы. Он взглянул на Звягинцева и понял, что больше медлить с ответом нельзя.
«Задание, – решил он, – задание! В этом сейчас выход, только в нем якорь спасения!»
– В данную минуту я ничего не могу сказать о Вере, – наконец произнес он, своим тоном давая понять, что и она, Вера, каким-то образом причастна к порученному ему делу, – я уже сказал, что имею секретное задание. И до тех пор, пока не выполню его, ничего не имею права говорить.
Он понизил голос и, наклоняясь к Звягинцеву, произнес:
– Мне надо как можно скорее быть в Большом доме.
– Но скажи мне хотя бы одно, – с отчаянием и мольбой воскликнул Звягинцев, – она… в безопасности?..
Ему хотелось спросить: «Жива?» – но выговорить это слово он был не в состоянии.
– Конечно, с ней все в порядке, она, может быть, уже и дома, – сказал Анатолий, пытаясь этими словами убедить, успокоить не только Звягинцева, но и самого себя. – А сейчас прошу вас только об одном: помогите добраться до Ленинграда…
Был уже полдень, когда попутная полуторка доставила Анатолия на южную окраину Ленинграда.
Он вылез из кузова, где сидел между пустыми, гремящими бочками из-под бензина, и, с трудом передвигая затекшие ноги, медленно пошел к трамвайной остановке.
По дороге к Ленинграду он мучительно размышлял, куда ему следует прежде всего направиться: в Большой ли дом на Литейном, туда ли, где жила Вера, или до всего этого домой, на Мойку?
С одной стороны, Анатолий понимал, чувствовал, что, только посетив управление НКВД, он сможет снова обрести уверенность в себе, так сказать, легализоваться и уже не бояться смотреть людям в глаза. Основная версия, которой Анатолий решил твердо придерживаться, сводилась к тому, что ему удалось удрать от немцев. Его выволокли с чердака, заперли в какой-то неохраняемый сарай, откуда ему удалось выбраться, выломав одну из ветхих досок, потом он ползком пробрался в лес, где после двухдневных скитаний и встретил советских бойцов.
Однако Анатолия тревожило то обстоятельство, что он не знал дальнейшей судьбы Веры. Ведь ей каким-то образом могло стать известно, что с ним в действительности произошло после того, как их разъединили. И если Вере удалось добраться до Ленинграда, то идти в НКВД, предварительно не повидавшись с ней, было явно рискованно.
И вот теперь он медленно шел к трамвайной остановке, так и не приняв окончательного решения, куда ему направиться в первую очередь.
И вдруг Анатолий заметил, что встречные прохожие смотрят на него внимательно и настороженно. Он не сразу понял, что причина этих подозрительных взглядов – его вид: разорванные, покрытые грязными пятнами и присохшими кусками болотной тины брюки, такой же грязный пиджак и многодневная щетина на его лице. А когда понял, то решил немедленно: прежде всего надо ехать домой.