При виде него у Милдред перехватило дыхание.
– Это же замечательно! Какая сила! Сикстинская капелла бедной девочки! – На её глазах выступили слезы. – Печальное маленькое создание! Интересно, вернётся ли она когда-нибудь?
Квиллер в раздумье побарабанил пальцами по усам:
– Если откровенно, я начинаю сомневаться, что она жива.
– Что вы хотите сказать, Квилл?
– Мы не знаем, покидала ли она город вообще, не так ли?
– Вы подозреваете… что-то ужасное?
– Не знаю. Это всего лишь предчувствие, но довольно сильное.
Как он мог ей рассказать о подрагивании верхней губы и о музыке, звучащей в ушах?
– Пойдёмте в дом, Милдред, и вы расскажете о встрече с матерью Дейзи.
Повернувшись, они увидели степенного Стива, который стоял в дверях и тряс головой:
– Очень жаль, что придется красить эту комнату Это всё она сама сделала? Сумасшедшая Дейзи! Так мы её звали в школе.
– Идите назад и продолжайте красить, – Квиллер дружески похлопал его по плечу. – «Ни пузырей, ни подтёков, ни подтирок…»
Затем он с мастерством профессионального гида провел Милдред по дому.
– Напротив камина вы видите горку, флорентийская мозаика, конец семнадцатого века. Письменный стол времён Регентства, акация со вставками королевского дерева… – Миссис Кобб неплохо натаскала его.
– Вот это искусство! Вот это великолепие! – восклицала Милдред. – И ведь никто не подозревает, что такое можно увидеть в Мускаунти.
– Да, мало кто знает, что хранит в себе этот дом. Клингеншоены никогда не приглашали гостей, хотя у них залежи фарфора и серебра… Хотите выпить?
– У вас есть сок?
Он налил в бокалы белого виноградного сока из запасов Коко, и они отправились в солярий, где Милдред покритиковала мраморные скульптуры. Стояла умиротворяющая тишина. Лишь иногда слышалось: «Ба-а-а!» Берч выключил радио и пил пиво на кухне. Либо миссис Кобб, потерпев сокрушительное поражение, сдалась в плен, либо она была великим стратегом. Работа была сделана, и сделана хорошо.
– А сейчас, – обратился Квиллер к Милдред, – расскажите мне о миссис Малл.
– Она встретила меня абсолютно трезвой и весьма дружелюбно настроенной. Я передала ей ваши слова, и, когда упомянула о золотом украшении, она заметно оживилась.
– Есть у неё какие-нибудь известия о дочери?
– Нет, но выяснилось кое-что интересное. Она также получила открытку – сразу после того, как Дейзи уехала. Что-то вроде: «Еду во Флориду… Никогда не вернусь… Забудь обо мне… Ты никогда не любила меня». Делла очень сокрушалась по этому поводу.
– Вы видели открытку?
– Она не сохранилась. И естественно, Делла не помнит ни какой был штемпель, ни какой был почерк, ни даты. С тех пор прошло пять лет, и она всё это время находилась под газом.