Он на самом деле настолько беззаботен или ему просто на нее наплевать?
– Это так хлопотно, милорд, думать о ком-то еще, кроме себя, – сухо сказала Джейн. – А также столь несвойственно вам.
Его ноздри гневно вздрогнули, когда он разглядывал ее.
– Вы дерзки.
– Следую вашему примеру, милорд.
Его тело, прежде такое гибкое, стало широким в кости и мускулистым. Теперь он выглядел холодным и твердым, как мрамор. Его не беспокоило, что она думала или что пережила, но Джейн была этому только рада. Рада, встретившись лицом к лицу со своим наказанием. Счастлива, что не потеряла дар речи и остроумия и отвечала так резко, как он того заслуживает. Пережив несколько ударов судьбы, Джейн научилась себя уважать.
Затем обольстительный голос Адорны оторвал Джейн от радостного наслаждения своим триумфом.
– Тетя Джейн, вы не представите меня этому благородному джентльмену?
Спустившись на землю, Джейн осознала, что не может позволить себе удовольствие оскорбить Блэкберна. Он, может быть, грубое животное, но он богатый, влиятельный аристократ. Ей нужно сохранить хотя бы видимость приличия ради Адорны. Джейн в совершенстве выучилась скрывать свои чувства, поэтому словно надев непроницаемую маску, представила их друг другу и замолчала. Она одновременно чувствовала радость и мучалась, зная, что Блэкберн сейчас рассмотрит Адорну. По-настоящему рассмотрит и попадет во власть ее женских чар.
Лорнет повернулся к Адорне, присевшей в реверансе и прошептавшей о том, как ей приятно это знакомство.
– Как поживаете, мисс Морант? – Его поклон, улыбка и любезный тон представляли собой воплощенную мечту какой-нибудь матери, имеющей дочку на выданье.
Джейн напомнила себе, что она теперь такой и была. Тетя, подбирающая подходящего мужа для племянницы. И если этим мужем окажется Блэкберн – что ж, судьба и прежде шутила над ней, но она пережила это. Переживет и на этот раз.
– У вас есть свободный танец? – спросил Блэкберн. Джейн едва заметно вздрогнула.
Адорна наградила маркиза улыбкой и, поведя плечами, ответила:
– Ну, не везет ли вам? У меня как раз остался один.
– В таком случае умоляю отдать его моему другу Фицу. Блэкберн вздохнул так, будто сама перспектива деревенского танца с хорошенькой девушкой была ему нестерпимо скучна.
– Он герой войны, но наверняка может еще похромать в танце под медленную мелодию.
Джейн рассерженно взглянула на этого невыносимого человека. Он рассчитывает отомстить за себя обычной грубостью?
Блэкберн впервые снял лорнет. На его лице был шрам, который оттягивал вниз внутренний угол глаза, выделяясь белой полосой на смуглой коже. Это не очень уродовало маркиза, но десять лет назад он был надменным красавцем, и его беспечность порой доходила до жестокости. В душе Джейн верила, что он – божество, неподвластное ни чувствам, ни ранениям. А теперь она видела это лицо, обезображенное шрамом, и почва уходила у нее из-под ног.