– Нет, здесь ты ошибаешься. Ты вполне достойный конкурент! – Он слегка откинул торс назад и оценивающе оглядел девушку. – И знаешь, что я тебе скажу? Ты ей сто очков форы дашь!
Валери не верила своим ушам. Неужели Хейл сделал ей комплимент? Она посмотрела ему в лицо, и глаза их встретились. Его взгляд был серьезным и даже немного напряженным.
– Тогда... я думаю, мне не нужны новые наряды.
– Мне хочется, чтобы они у тебя были.
– Но почему? – спросила Валери, неосознанно повышая голос. То, что она собиралась сейчас сказать Хейлу, было мелочно и ужасно, и ей оставалось лишь заранее ненавидеть себя за собственную грубость и бестактность, но сдержаться она не могла. – Скорее всего, не из-за моего смущения.
– Не понимаю, объясни!
– Видимо, ты просто стыдишься.
– Тебя?
Валери робко взглянула в его темные и глубокие, как воды океана во время шторма, глаза и будто утонула в них.
– Мне кажется, тебе просто стыдно, ибо я не отвечаю созданному тобою образу жены, которая тебе нужна: женщина в модных нарядах, дорогих украшениях, в шкафу у которой висят два или три меховых манто.
– Нет, – тихо возразил Хейл. – До сих пор у меня не было причин тебя стыдиться. И поверь мне, я никогда не стану судить о тебе по внешнему виду или стоимости твоего гардероба.
– Что ж, на этом месте можно сделать паузу и спокойно вздохнуть, – проговорила Валери шутливым тоном, в надежде разрядить обстановку и ослабить напряжение, постепенно возникшее в их разговоре. – У меня просто камень с души свалился: надо же, у мистера Всекуплю отыскались все-таки ценности, которые для него дороже денег!
Хейл осуждающе покачал головой. Темные его волосы тускло блестели в мягком свете.
– Знаешь, Валери, ты, без всякого сомнения, самая ядовитая женщина на свете!
– Вот поэтому ты, наверно, меня и выбрал! – парировала она. Всякая злость у нее мигом улетучилась, будто корова языком слизнула.
– Уж не иначе как!
Валери через коридор вошла к себе в каюту и открыла злополучную дверь. С наигранным ворчанием Хейл внес чемодан и бросил на кровать.
– Надень-ка сегодня, что-нибудь этакое, необычное, – попросил он.
– Есть какая-то особая причина?
Остановившись у двери, он оглянулся:
– Хочу пустить им пыль в глаза.
И исчез за дверью. Тихо щелкнул замок.
Сердце у Валери подкатило к горлу. Что означала его последняя фраза? Случайно вырвавшееся откровенное объяснение смысла его столь щедрого подарка? Или он снова дразнил ее?
– Какая мне, собственно, разница, – махнула рукой Валерии, и принялась развешивать платья. У этой Медж, храни ее Господь, тонкий вкус. И хотя сейчас Валери намного острее, чем раньше, чувствовала себя обманщицей, тем не менее, чтобы ублажить Хейла, она надела синее, смело декольтированное платье с расшитым серебряным узором лифом и задрапированной мягкими складками узкой юбкой. Платье сверкало и искрилось. А когда Валери двигалась, оно, чуть слышно шурша, играло изящными складками...